– Я облазил все аптеки в Кольце. Ничего нет.
– Тогда все это бесполезно. Мы только его мучаем…
– Не говори больше ничего. Я найду. Завтра же, поеду за МКАД, там посмотрю.
Горский поднял пустую ампулу из-под морфина, покрутил в руке.
– Урки все растащили в первые годы, кололи себе в удовольствие. Ты ничего не найдешь.
Красные глаза врача смотрели по струне точно Витьке в глаза, и не было в них ни толики смущения.
– Я не позволю ему мучиться. Он же мой напарник. Он человек.
– Я могу все закончить, – Горский посмотрел на три оставшихся ампулы. – Если вколю сразу все, его сердце не выдержит.
– Ты этого не сделаешь. Он хочет жить.
– Это не жизнь, а мучения.
– Это его выбор.
– Нет. Это твой выбор.
Витька и Горский вернулись к постели Ромки. Врач сделал укол, Ромка расслабился и стал снова уплывать в сон.
– Если что, я всегда здесь…, – сказал Горский уставшим голосом.
Витька вытер Ромке пот со лба. Горячий.
– Я говорил с Опером насчет тебя. Ты можешь выбрать позывной. Заслужил.
– Нет, – прошептал Ромка.
– Ты же хотел.
– Передумал. Буду как ты. Самим собой.
Ромка заснул. Витька уже собирался уходить, как вдруг напарник резко открыл единственный глаз, схватил его за руку.
– Не сдавайся, слышишь? Вытащи ее!
– Ты это, отдыхай, лучше.
– Вытащи… Вытащи… Выт…
Ромка отключился.
По пути в квартиру Витька наткнулся в коридоре на Бизона.
– Вот ты где! Тебя Опер зовет! Сейчас разнос будет.
– А что случилось?
– Еще не знаешь?
Витька покачал головой.
– В баке была дыра. Ты пролил всю воду.
Губернатор внимательно смотрел на гостя, сидевшего напротив, и в очередной раз пытался составить о нем однозначное мнение. Артур Тимурович Маметов не подходил ни под одну известную ему человеческую модель. В нем сочеталось несочетаемое. Олух, обладавший блестящим умом и ценнейшим опытом, при этом раз от раза совершающий необъяснимые глупости. Смелость его идей шла рука об руку с трусостью перед их реализациями. Непоследовательность, ненадёжность, но притом зависимость от него – раздражали Губернатора больше всего.
– Я подготовил отчет о заполнении резервуара три, – Маметов протянул папку. Не дождавшись, что Губернатор возьмет ее, просто положил на стол.
Иван Иванович посмотрел на гостя снисходительно, чувствуя, как внутри закипает котел ненависти. Ее не утолил бы даже свежий шоколад. Как же долго он его не пробовал.
– Девяносто шесть процентов заполнения, – добавил главный инженер. – Как вы и просили.
– Вы правы, Артур Тимурович. Именно это я и просил. Цифру. Это все, что я просил. Только цифру!
Маметов мельком глянул на папку.
– Я составил график заполняемости и описал причины задержки. Как вы помните, при строительстве были допущены…
– Я вас об этом просил?
– Иван Иванович, я привык предоставлять полную информацию.
– Может быть, вы забыли, что все это, – он постучал пальцем по папке – совершенно секретно?
– Конечно, нет. Документы никто кроме меня не видел.
– Одно то, что вы это написали, уже нарушает данную вами подписку. Немедленно уничтожьте их.
Маметов схватил папку, огляделся в растерянности. Иван Иванович кивнул на дышащий теплом камин. Маметов подскочил к нему, долго копошился, не решаясь – то ли кинуть папку целиком, то ли по отдельным листам. В итоге разорвал все на мелкие куски, кинул в огонь. Потоком ветра из трубы горящие клочки бумаги вылетели из камина, превратившись в пикирующих светлячков. Маметов судорожно бросился их ловить. Выглядело это одновременно потешно и настолько жалко, что Губернатору захотелось спать.
Закончив с бумажками, уставший и вспотевший, Маметов уселся обратно в кресло.
– Иван Иванович, такого больше не повториться. Я все понял.
– Я пригласил вас по другому вопросу, – заговорил Губернатор сдержанно. – Проект по запуску ГЭС-1.
Речь шла о старейшей в Москве электростанции, расположенной напротив Кремля, на другом берегу Москвы-реки. В былые года она снабжала теплом и светом весь центр города.
– Все идет по плану, Иван Иванович, – быстро ответил Маметов. – Мы планируем запустить первую очередь общей мощности в десять мегаватт через восемнадцать месяцев. Последний отчет о проделанной работе я оставлял у секретаря два дня назад. Вы его читали?
– У вас нет восемнадцати месяцев. Электричество должно пойти в Кремль через три недели.
Маметов на несколько секунд впал в ступор.
Читать дальше