Егор Матвиенко - Мнимый горизонт

– Да. Как выяснилось, ты любишь их куда больше, чем быть честной с другими, – мягко укорил Умник, сделав пару шагов вперёд.

– Не любит она быть честной, – отрезал Аксель, скрестив руки на груди и облокотившись поясницей о стол.

– Ценное наблюдение, – с лёгкой усмешкой отметил мужчина.

Он взял стул, на котором ранее сидела Афина, и повернул его в сторону девушки.

– Но не будь так суров, – напомнил Умник, присаживаясь на стул. – Ты ведь тоже не желал признавать очевидное.

В ответ парень лишь повёл плечами, предположительно, выразив этим недовольство.

– К тому же в этом есть и моя вина, – продолжил мужчина, коротко потупив взгляд. – Решил, будто кулон больше не имеет силы, да ещё и сам вручил его нашей хитренькой принцессе. А она с его помощью не только промыла нам всем мозги, так ещё и ловко использовала на самой себе.

– Что?! – выпалила Афина, сильнее вжавшись в стену и ошалело бегая взглядом между своими собеседниками. – Кулон Акселя? Но он же… у Акселя.

Оба её собеседника остались неподвижными, словно две жуткие статуи, знаменующие неотвратимость разоблачения обманщицы. Разоблачения, ставшего шокирующим открытием лишь для неё самой.

– Ты отдала его перед тем, как завершила подготовку. Но не торопи события. Сама же хотела услышать обо всём по порядку, – чуть склонил голову набок Умник. – Мой рассказ будет намного короче.

Аксель сунул руку в карман брюк, извлёк свой аквамариновый кулон и поднял его на уровне груди, потеребив яркий камень пальцами.

А Умник продолжил:

– Не знаю, откуда в этом предмете взялось столько силы, особенно учитывая, что я должен был вытянуть её всю. Но, воспользовавшись им, ты как-то умудрилась лишить нас памяти и сотворить свой собственный мир на основе рухнувшей иллюзии Первого. Затем ты создала нам новые воспоминания и поселила здесь, полагая, что мы не усомнимся в своих фальшивых личностях и окружении.

Умник недовольно цокнул языком, изогнув бровь.

– Возможно, я бы даже повёлся на это, изобрази ты меня кем-нибудь более приятным, чем бездомный бродяга, ночующий на скамейке. Не очень, знаешь ли, оригинально.

Внимательно вслушиваясь в каждое слово знакомого незнакомца, Афина чувствует, словно ей в мозг насильно впихивают новую информацию. Это совсем не похоже на ощущения от рассказа Акселя, когда по мере раскрытия событий она всё больше ловила себя на ощущении дежавю.

– То, что вы говорите, не похоже на правду, – негромко запротестовала девушка. – Я не могу вспомнить ничего из этого.

– Конечно не можешь, – кивнул Умник. – Саму себя ты обработала лучше всех – придумала себе новую жизнь, новую личность и даже новое имя.

– Не только себе, – вмешался Аксель.

На мгновение Афине показалось, что в его словах промелькнула досада.

– Да, с ним тоже неплохо постаралась. А вот для меня даже имени не нашлось, – уже не так весело посетовал Умник. – Из прекрасного принца в безымянного бомжа. И чем я такое заслужил?

А теперь девушка горько жалеет о том, что в своих «шалостях» ей не удалось отыскать способа, как стереть этого галантного монстра с концами!

– Почему вы объявились только сейчас? Зачем весь этот долгий рассказ?

– Потому что просто ловить тебя было бессмысленно. Ты просто сочла бы нас психами, после чего твоя убеждённость в реальности этого мира стала бы непоколебимой. Полагаю, на это ты и рассчитывала, когда вообразила себя психологом Акселя, а меня беспризорным бродягой. Пришлось тебе подыграть, чтобы сама начала вспоминать.

А теперь Афина поразилась продуманности собственного плана, о котором даже не догадывалась. Она всегда считала себя неглупой, но тут…

– Не учла ты лишь одного – от Первого так легко не избавишься, – вновь улыбнулся Умник. – Ведь это по его милости мы все возникли и существуем до сих пор.

– Первый? – вздрогнула девушка. – Где он?

– Здесь, – ответил мужчина, ткнув указательным пальцем себе в висок.

– И здесь, – произнёс Аксель, указав рукой на свою голову.

– И здесь, – подхватил Умник, поведя ладонью в сторону Афины.

Девушка поймала себя на мысли, что непонимание начинает становиться для неё привычным состоянием. Она настолько погрязла в этой несуразице, что даже позабыла о своём испуге.

Но самое гадкое – ей до сих пор нечем опровергнуть эти безумные, но такие убедительные слова.

– Что ж, раз мы всё выяснили, то пора со всем этим завязывать, – хлопнул в ладоши Умник, вставая со стула.