Василий Боярков - Напросились - Она идет убивать

Машина тем временем миновала населенный пункт, обозначенный на соответствующем дорожном знаке: «Мельниково», и не доезжая Володино, свернула с заасфальтированной дороги на «не наезженную» лесную; маршрут указывала неблагонадежная Шульц, и именно она и попросила свернуть с удобной и прямой магистрали. Поначалу, примерно три километра, пробирались с большим трудом, постоянно буксуя и продвигаясь со скоростью не более семи-десяти километров в час.

– Далеко еще ехать? – не выдержал недовольный водитель, жестко и достаточно грубо обращаясь к своей провожатой. – Не то у меня, при таких, «мать вашу нехорошо», неожиданных обстоятельствах, скоро горючка может закончиться…

– Не волнуйтесь, – спокойно произнесла Грета, – через двести метров все прекратится и пойдет нормальная, забитая грунтом, дорога – бензин же? – не переживайте, его Вам обязательно дозаправят.

Обрусевшая немка не обманула, и, действительно, скоро колеса автомобиля выехали на ровную, словно бы специально укатанную, лесную дорожку; на ней практически не было ямок, и можно было ехать на четвертой, повышенной, передаче. Подобное положение приятно поразило водителя, и он не преминул поинтересоваться об этом, весьма необычном для здешних мест, обстоятельстве:

– Почему, интересно знать, здесь так гладко, как у кота на его безволосых яйцах?

Сутенер не церемонился ни в чьем присутствии, вот и сейчас он беззаботно рассмеялся своей, как ему казалось, удачной и остроумной шутке.

– Здесь раньше проходила узкоколейка, – постаралась просветить его в подробности Шульц, – рельсы сдали на металлолом, а гравий остался.

– Тогда понятно, – выдавил сквозь смех неблаговоспитанный и дерзкий Хрустов Андрей.

Они проехали еще километров пятьдесят, прежде чем провожатая, указав посреди леса на небольшую поляну, сказала:

– Все, мы приехали, и вот здесь можно остановиться. Машину паркуйте на месте, прямо где встанете, поверьте, она с него никуда не «тронется»; мы же дальше поедем уже на нашем, более проходимом, спецтранспорте.

Сутенер послушно свернул с дороги на лесную полянку, где заглушил двигатель своего «опеля», и вся троица незамедлительно поспешила наружу.

– Теперь куда? – спросил сутенер.

– Нам необходимо пешком пройти метров семьсот, – отвечала Грета на удивление милым голосом, – а там нас уже будут ждать.

Она повела их через чрезвычайно густорастущую лесопосадку. Несмотря на заверения проводницы, пройти им пришлось весь километр, прежде чем они наконец увидели небольшой гусеничный тягач, дожидавшийся их здесь, как оказалось, уже довольно долгое время. Далее, они продолжили двигаться по полному бездорожью, резко объезжая попадавшиеся в пути деревья, словно бы управлявший техникой механик практиковался в экстремальном вождении, но, очевидно, водитель этого, такого необычного, транспорта отлично знал свое дело, да и весь путь в том числе тоже: ехали они без вынужденных и непредвиденных остановок.

Таким, не совсем обычным, образом они проехали еще километров пятнадцать, пока в конце концов не приблизились к небольшому лесному селению. Когда путники покидали салон, на улице было уже совершено темно, но вместе с тем, даже невзирая на это существенное обстоятельство, Мария, неплохо видевшая в темноте, смогла различить стоявшие в беспорядке семь или восемь домов, обставленных хозяйственными постройками, что ничуть не напоминало установленную для охотничьих целей заимку. И опять под «ложечкой» у падшей «девочки» неприятно защекотало, что «говорило» об ожидавшей ее впереди опасности, непременной и неприятной, ей доселе неведомой и, скорее всего, до самой последней крайности жуткой. Тем не менее и как бы там ни было, но сопровождаемая Шульц и своим сутенером, она, словно «ведомый на убой» беззащитный теленок, продолжала послушно идти к самому большому в том странном месте строению.

Только переступив порог, они тут же оказались в накуренном, причем просто до неприличия, помещении, где был поставлен длинный дубовый стол, за которым расположились тридцать два человека, в основном «здоровенных» и накаченных мужиков, находившихся в возрастном промежутке, лет эдак от девятнадцати до сорока, а в редких случаях, возможно, и с лишним. У Вихревой сжалось сердце, по венам потекла «леденящая душу» кровь; девушка предположила, что ей, по всей видимости, придется обслуживать всю эту неимоверную братию, и она мгновенно метнулась обратно на выход, но тут же остановилась, так как путь ей преградила ставшая как-то сразу зловредной Грета, державшая в руках совсем даже не игрушечный, а вполне боевой пистолет системы «Тульского Токарева».