Зосима Тилль - Схемотоз де Моску́ / Грехи против

– Прости, но сексом без чувств я не занимаюсь…

– Почему без чувств? А как же жалость?

– А ты много меня жалела, когда при живом муже под других мужиков стелилась?

– Я думала, ты не узнаешь, – с непробиваемой наивностью вдруг на полном серьёзе заявила Марго.

– О, как! Выход там! – Макс тихо процедил слова, отворил настежь дверь и указал направление.

– Ну, вот и хорошо, вот и поговорили по душам, – спокойно ответила на его выпад Марго. – Скоро ещё раз встретимся, не закончили же ж… До встречи-и-и-и-и!

Она намеренно прошла в какой-то паре сантиметров от его носа и только воздух чуть ощутимо колыхнулся ей вслед.

– Пока ты льёшь воду на мою мельницу, у меня всегда есть шансы… – донеслось до ушей Максима уже с выхода из приёмной. – Пока-а-а, мой ми-и-и-и-илый!

Макс устало плюхнулся в кресло. По-хорошему, нужно было объяснить всё произошедшее Зебени, но сил уже не было.

– Как придет Коростылёв, пусть ко мне зайдет, – только устало сказал он секретарше и, удобно усевшись, снова погрузился в душистый дым из любимой трубки.

Настораживало многое, но одно очень сильно выбивало из колеи – от Марго ничем не пахло. Она прошла в сантиметре от него, окатила волной воздуха, но… Никакого запаха… Даже амбре от уличной пыли! Резиновая «Зина» и та чем-то да пахнет, а тут… Мыслей не было никаких. От слова «совсем».

Примета времени: сегодня куда-то подевались «шлейфовые» женщины. В молодости, бывало, пройдет мимо тебя такая красотка, и всё при ней – каблучки, локоны, талия, ножки… А глаза! И обязательно оставит тебе шлейф от духов. Такой, что ты невольно остановишься и, отдавая дань её красоте, обязательно проводишь восхищённым взглядом, ловя ноздрями воздух, как борзая на охоте.

Некоторые ароматы так западали в память, что даже спустя много лет, учуяв прошлый запах, ты мгновенно вспоминаешь ту его первую обладательницу, которой ты восхищенно цокал вслед языком в молодости. «Как тогда, на транспортной развязке, – вновь проявилось в голове у Максима. – Мимо со свистом проехала машина, окатив дурманом духов. В окне мелькнуло лицо и исчезло. Ни догнать, ни свернуть. И почему-то уже не хочется ехать туда, куда хотел. Может, и тогда это тоже была она?»

Когда-то она любила в обязательном порядке наносить капельку духов на самые интимные свои места. Специально для него. Он достаточно быстро привык к этому, и со временем даже стал реагировать на этот её секретный запах так, как мужчине положено реагировать только лишь на саму женщину. Позже, когда они уже расстались, он, ненароком, встречая этот тайный аромат на других, чисто рефлекторно вспоминал её, и любая сегодняшняя мимолётная обладательница этого парфюма тот же час меркла перед нескромными деталями его воспоминаний о ней. Да… Тогда женщины пользовались духами… А сейчас? Сейчас на дворе эпоха «воды». Парфюмированной, туалетной. Из лучших бачков Парижа, Лондона, Милана и Нью-Йорка. Прошла мимо, произвела мгновенный эффект, окатила запахом, будто кто-то свыше нажал на кнопку смыва, и всё, нет ничего больше. Ни шлейфа, ни аромата, ни волшебства. Так же, как нет о ней и воспоминаний. «Вода, вода… Кругом вода… Вода, вода… Шумит вода…»

«Э-эх! А ведь в чём-то она действительно права. Я дёргаюсь и тем самым показываю, что ситуация мне глубоко небезразлична. По сути, да, лью воду на её мельницу. Тысячу раз был прав тот, кто написал бессмертное «губит людей не пиво», – думал Максим, провожая взглядом мерно покачивающую бедрами от дверей его офиса Марго. – Жизнь раз за разом убеждает, что вода опасней в разы. «Губит людей вода»! Так что «не можешь петь – не пей», – резко закруглил ход мысли Макс и, попросив Зебени налить кофе и собрать через пятнадцать минут планёрку, вернулся на рабочее место. Надо было входить в рабочий ритм, и ничего для этого лучше, чем оперативное совещание, поверьте, ещё до сих пор не придумано.

Когда в его кабинете за длинным столом собрались все приглашённые, Максим вкратце рассказал о результатах своей поездки в столицу. Новость о том, что «Архитектурное бюро Максима Студеники» было выбрано на роль генерального архитектора проекта по строительству административно-гостиничного центра с апартаментами и торговыми площадями в центре Москвы, сорвала овацию коллег. «Как тогда, при посадке, – внутренне поёжился Максим. – Эконом-класс аплодирует экипажу корабля за то, что тот просто сделал свою работу».

Конечно, у Максима был вариант в последний момент отказаться и не пойти на совещание к Ковальчуку. И чёрт бы с ним, с этим архбюро! Как обычно, он закончил бы текущую стройку, уволил бы две трети сотрудников и начал бы искать, куда ещё приложить свои таланты в масштабах становящейся всё более и более резиновой Казани. А до тех пор перебивался бы тем, что рисовал проекты загородных поместий выскочкам из местной «кремниевой долины» – Иннополиса. Так что не ему и хорошо проделанной им работе аплодировали его подчинённые. Они аплодировали себе. Хлопали в ладоши тому, что на ближайшие пару-тройку лет у них гарантированно есть работа, а посему их ипотеки, кредиты и прочие ежемесячные потребности пока что находятся в относительной защищенности.