– Мир, как говорится, в труху… Миллионы погибли, остальные скорбят и пытаются хоть как-нибудь наладить жизнь, а кто-то продолжает существовать с напрочь отключенными мозгами и даже на чужом горе хочет поймать порцию нездорового ажиотажа, – Марина тоже доела свою порцию и немного отодвинулась от стола.
– Попробую угадать, – Андрей постучал костяшками пальцев по столу, – за тупые и совершенно неуместные шуточки этих мудаков кто-то хорошенько отдубасил до полусмерти.
– Типа того, – Женя обвела взглядом своих друзей, на лице каждого явно просматривалась гримаса презрения, – двух его друзей избили так, что они сейчас лежат в госпитале и однозначно останутся инвалидами на всю жизнь…
– Вот ведь уроды, только больничные койко-места занимают зазря…
– Сашка, не перебивай, – девушка раздраженно толкнула Шевченко, – бабулькиного внука нашли мертвым под его же окнами. Следователи разбирались ровно десять минут, резюмировали, что тот сбросился с двенадцатого этажа сам, в причину особо не вникали, а на следы побоев никто и внимания не обратил. Дело быстренько закрыли, а парня после опознания оперативно кремировали в передвижном крематории.
– А чему тут удивляться, времена сейчас тяжелые, и они влекут за собой трудные, но быстрые решения, – Юрьев включил газовую плитку и поставил на нее чайник. – Нет времени заморачиваться на всяких ничтожеств. Он, судя по твоему рассказу, и при жизни был полным нулем. Стер он сам себя из списка живущих или кто помог – уже роли не играет, в общей сумме он либо совсем ничего не значил, либо даже отрицательно влиял на конечный результат. В критические моменты жизнь сама все расставляет на свои места, а судьба этого утырка меня как-то не волнует.
– Так-то оно так, но мне бабульку жалко, – Женя наморщила лоб и сжала губы. – Она, возможно, и понимает, что такой итог вполне закономерен, но все равно расстраивается и плачет.
– Ничего, выплачет свое и будет жить дальше, – Марина взяла девушку за руку. – В другое время это воспринималось бы по-иному, а сейчас общий фон и так пропитан трагизмом, не стоит лишний раз вгонять себя в уныние, тем более не в этом случае.
– Давай, я немного разбавлю эту грустную ноту, – Шевченко взглянул на плитку, где голубые языки пламени обволакивали дно эмалированного чайника. – Вот попробуйте отгадать, что мы сегодня умудрились откопать?
– Что, неужели сейф, набитый золотом и бриллиантами? – Юрьев принялся расставлять чашки на стол.
– Черт, Андрюха, ты уже в который раз всю интригу обламываешь! – Саша с силой ударил по столу, заставив чайную посуду жалобно звякнуть.
– Ну извини, просто от балды ляпнул, – хозяин дома смущенно пожал плечами. – В следующий раз дам вначале другим высказаться. А что, реально сейф?
– Почти… Мы отрыли инкассаторский броневик вместе со всем содержимым!
– И инкассаторы там тоже были?
– Да, Женечка, правда, слегка не живые! Впрочем, и машина была сплюснута так, что была нам по пояс, – мужчина направил задумчивый взгляд в потолок, словно пытался извлечь из памяти все подробности увиденного. – Ну еще бы, если на тебя рухнул шестнадцатиэтажный дом, ты бы тоже чуть-чуть взгрустнула. А тот броневик даже не то чтобы сплющило, он лопнул, как надувной шарик.
– И деньги там были?
– Да, Марина, четыре большие банковские сумки с деньгами, из которых две разорвало в лохмотья. Купюры разные: и мелкие, и самые крупные, даже мешочки с мелочью имеются. Но тут, как чертик из табакерки, полиция налетела, не дала в полном объеме насладиться моментом. А вот один из наших все же смог немного оторваться.
– Это как?
– А он поджег пачку пятитысячных купюр и со словами: «Всю жизнь мечтал это сделать», смачно прикурил от них сигарету, – вспоминая описываемый момент, Саша не смог сдержать улыбку. – Даже полицейские на стали его останавливать, все просто молча смотрели за его движениями и неимоверно довольной рожей.
– Ну и правильно, кому на хрен эта макулатура нужна, – Юрьев задумчиво скрестил руки на груди. – Купить на нее нечего, магазины не работают, да и нет их вовсе. Сейчас мешок макарон ценнее мешка денег, и так будет еще долго. А этими «фантиками» даже задницу не вытрешь – жестковаты. Разве что на растопку отправить, но и то ненадолго хватит.
– А мне вот как бывшему работнику бухгалтерии интересно: когда деньги снова нужны будут? – Женя обвела взглядом сидящих за столом и остановила свой взгляд на Андрее.
– Думаю, Женечка, еще очень нескоро, – размышляя, мужчина слегка прикусил губу, – финансовой системы больше нет, как и нет уже того мира, который ее породил. Впрочем, пока и нет в ней особой необходимости. Довольно долго будет распространен натуральный обмен, а также система стандартизованного снабжения и распределения по карточкам или каким-нибудь талонам, по-другому на этом этапе никак. Люди лишены возможности работать и зарабатывать, а значит, какое-то время они будут на иждивении у государства, дай бог если оно сохранилось и хоть в каком-то адекватном объеме способно выполнять свои функции. По истечении какого-то периода будет введена безусловная выплата каждому, просто по факту его существования среди выживших. Вполне естественно, что эта выплата появится не раньше, чем будет более-менее налажен механизм: куда, где и на что ее можно будет потратить. Она будет одинаковая для всех и будет выдаваться какими-нибудь другими деньгами, назовем их «пост-рубль» или «нью-рубль». Потом появятся доплаты в дифференцированных размерах: за общественно-полезный труд, за охрану правопорядка, за участие в восстановительных работах и так далее. Постепенно пропорция между «халявными» деньгами и деньгами заработанными будет сдвигаться в сторону последних, это будет стимулировать трудиться, а не сидеть на шее у государства. Потихоньку начнет возрождаться и частное предпринимательство, но однозначно только то, что будет реально жизненно необходимо и востребовано социумом. Барбершопам, кальянным, стилистам и магазинам по продаже чехлов со стразами для сотовых телефонов еще очень долго не будет места в возрожденном мире.
Читать дальше