Алина Горовенко - Дневники пропавшей девушки

– Ана, успокойся ради Бога. Да, мы убили сову, мать твою!

Ситуация и так была накалена, и причитания девушки только нагнетали обстановку.

– Мы убили живое существо. Ты понимаешь?

– Мы не виноваты. Возьми себя в руки.

Она поспешно стёрла с лица слёзы и шумно выдохнула. Я был удивлён, что она так бесшумно заплакала. Лилит всегда рыдала так неистово и драматично. Но больше меня удивило то, что Ана расплакалась не из-за стрессовой ситуации в целом, а из-за того, что мы убили животное. Её лицо исказила гримаса боли и жалости.

Статус мужчины требовал, чтобы я всё сделал сам, мужественно и без колебаний. Я выбросил сигарету и начал действовать. Достал тряпку из багажника и решительно направился к стеклу. Девушка поспешно отошла от машины и, будучи на безопасном расстоянии от этого кошмара, закурила. Я накинул тряпку на туловище совы, собрался с силами и ухватился за голову. Преодолевая отвращение и тошноту, я рванул на себя, но клюв воткнулся слишком глубоко в стекло. Я предпринял ещё попытки и, наконец, у меня получилось. С мерзким скрипом я извлёк клюв из лобовухи. С отвращением я швырнул тряпку с останками птицы в сторону деревьев. Присутствие Аны придавало мне уверенности, я не мог поддаться слабости и выглядеть трусом. Стекло по-прежнему было всё в крови, перьях и ошмётках плоти. Я включил дворники, но они только размазывали эту жижу, катая куски мяса туда-сюда. Достал из бардачка бутылку воды и выплеснул её содержимое. Вооружившись салфетками я усердно отмывал стекло. Меня конкретно передёргивало, когда приходилось трогать ещё тёплые останки птицы, пусть и через микрофибру салфеток.

– Можем ехать, – сообщил я, наконец, девушке.

Она поспешила к машине.

В её лице по-прежнему была та некрасивость, которую вызвала волна жалости к птице.

Дворники оставались включенными, и нам приходилось слушать, как они поскрипывают по стеклу, цепляясь за то место, где только минуту назад торчал окровавленный клюв ночной птицы. Я развернул машину на 180 градусов и поехал обратно, в сторону пригорода.

– Вот это приключение, – вымотано улыбнулся я, стараясь подбодрить спутницу.

– Не то слово.

Она приходила в себя довольно долго, гнетущая тишина наполняла салон. Я включил радио, на рок-волне звучала AC/DC – Highway To Hell. Пожалуй, одна из самых известных композиций из репертуара группы. И мне повезло, Ана приободрилась, и мы даже немного подпели припеву. Чем дальше мы удалялись от злополучного места, тем спокойнее становилось девушка. Я старался не думать о том, как собирал останки мёртвой птицы руками, но так или иначе картинки сами по себе всплывали в сознании. И это мерзкое ощущение в пальцах, словно ты трогаешь внутренности ещё секунду назад живого существа.

– Думаю, на утро мы забудем об этом инциденте.

– Надеюсь.

Вот и разговоры о смысле жизни. В который раз я убедился в её скоротечности и осознал, что порой не мы решаем, как всё сложится, а воля случая.

Когда мы пересекли черту пригорода, всё произошедшее показалось дурным сном. Да и замечали ли вы, как меняется восприятие, когда слушаешь музыку? Ты приходишь в себя.

И я понадеялся, что в скором времени перестану видеть эти мерзкие картинки. Девушка попросила отвезти её «домой», и я покорно двинулся в направлении тихой улочки спального района.

Остановившись у дома, плотно заросшего с одной стороны плющом, мы вышли из машины.

– Рад был познакомиться, Анабель, – сказал я, протягивая руку.

– Взаимно, Девин, – сказала она, отвечая на моё рукопожатие.

Она больше не выглядела угнетённой внезапным убийством. Её лицо разгладилось, и я даже подумал, что она симпатичная.

– Прости за то, что пришлось пережить, – пытался я оправдаться, хотя в этом не было моей вины.

– Спасибо за памятную прогулку, – сказала она, устало улыбаясь.

Она пошла по узенькой дорожке, выложенной из крупной гальки, в сторону парадного входа. Я проводил её взглядом и сел в машину, как только она скрылась в темноте прихожей.

Двигаясь в сторону дома, я всё размышлял.

Определённо, эта ночь стала особенной в нашей жизни. И не только в нашей.

В комнату проникал лунный свет и нежно падал на кровать. В широко открытое окно врывался тёплый ветер, слегка касаясь полупрозрачных занавесок. Пахло сырой землёй, впитавшей щедрые дары пролившегося неба. В приятной полудрёме я вслушивался в тишину ночи, которая баюкала и обещала покой.

Сквозь приоткрытую дверь бесшумно проскользнула она. На ней была тонкая сорочка, облегающая юное девичье тело. Девушка подошла к кровати, и лунный свет, соперничая в белизне, скользнул по её молочной коже. Силуэт девушки неестественно белел на фоне чёрной ночи. Рыжие волосы крупными кудрями спадали на грудь, что вызывающе торчала из-под шёлковой ткани. Она провела руками по своим бёдрам, скользя вверх по тонкой талии. Легко коснулась груди. Провела рукой по шее и запустила бледные пальцы в ярко-рыжую копну волос. С её страстных губ сорвался стон, она закатила глаза и медленно спустила сорочку на пол. Шёлковая ткань скользнула по телу с едва уловимым шуршанием. В лунном свете её обнажённое тело словно мерцало. Искрилось.