Алина Горовенко - Дневники пропавшей девушки

– Так и вышло?

– Буквально недавно он признался, что невероятно горд мной, и как результат – подарил мне эту машину.

– И как тебе результат? Стоил тех трудов?

– Я столько лет ждал одобрения отца, и вот наконец-то это свершилось! Но, как ни странно, я не испытал ни доли удовольствия. Новой машине я обрадовался больше, чем тёплому отношению отца. Не знаю, кто из нас в итоге оказался более меркантильным. Тот, кто подкупил меня столь щедрым подарком, или тот, кто его с радостью принял?

– В каких вы сейчас отношениях?

– После того, как я поступил в колледж, я съехал от родителей. Мы стали редко видеться, и мнение отца перестало быть важным. Всё чаще я понимал, что пошёл в спорт по негласному принуждению. И каждая игра оставляла неприятный осадок. Я знал, что неталантлив от рождения, а мои показатели – результат тренировок на износ, ведь у меня не было иного выбора.

– Но тем не менее ты продолжаешь играть.

– Я всё решил для себя. Меня тормозило только отношение Лилит, ну моей бывшей. Я видел, как упал в её глазах. Глупо уходить из спорта в разгар сезона, да и когда мной уже заинтересовались из хороших клубов. Вот уже церемония вручения дипломов на носу… Но стоит мне подумать, что я навсегда останусь в спорте, и моим уделом будет только играть, я начинаю сходить с ума.

– Ты уже говорил кому-нибудь из друзей?

– Хотел сегодня, но не смог. Думаешь, они поймут?

– Они твои друзья. А друзья будут с тобой до конца, несмотря ни на что. А в ином случае, что это за друзья такие?

– И то правда.

Мы остановились на заправке, где на парковке в своём грузовике спал дальнобой, а за исключением его, не было никого. Мы вышли из машины, и зашли в ярко-освещённое помещение, изобилующее фастфудом за бешеные цены. Мы оба взяли американо с молоком, я – повинуясь стадному инстинкту. Обычно я пил просто чёрный кофе. Но сейчас для меня открывался новый мир, и в глубине души мне всё же хотелось пробовать всё новое. От старого остались одни воспоминания, тупая ностальгия, не приносящая ничего хорошего.

Мы вернулись в машину, я открыл свой стаканчик и высыпал два пакетика сахара, на что получил удивлённый взгляд Анабель.

– Что?

– Ты извращенец, если добавляешь в кофе сахар.

– Ты извращенка, если, и правда, села в машину к незнакомому парню.

– Сейчас я знаю тебя гораздо больше, чем твои собственные друзья.

И снова подкол. Подобно иглоукалыванию: точно в нужное место.

– Ну а ты. Почему всё-таки сбежала из своего города?

– Думаешь, всё-таки стоит это расценивать, как побег? – засмеялась она.

– Очевидно, что человек не бросает привычную жизнь, если не случается только что-то на грани апокалипсиса.

– Может, в этом мы и похожи. Меня тоже всё порядком задолбало. Годы идут, а я не понимаю, зачем я здесь.

– Может, и нет никакого смысла?

– Тогда почему его непременно так хочется найти?

– Чтобы оправдать своё бесцельное существование. Проще думать, что ты несчастен только потому, что не знаешь, в чём твоё предназначение. Чем признаться себе в том, что ты просто слишком слаб, чтобы приспособиться к такой жизни.

– Разве ты был недостаточно силён, когда всю свою жизнь добивался уважения отца?

– Тогда почему я от этого несчастен?

– Потому что это не твоя жизнь. Тебе нужно срочно перестать быть кем-то другим и начать жить для себя.

– Звучит, как шаблон. Но с чего начать? Я даже не знаю, к чему лежит моя душа.

– Достаточно для начала понять, к чему она у тебя не лежит. Считай, ты уже на правильном пути.

– Но разве это не верх маразма – бросать всё ради ничего?

– Девин, никто не может сделать тебя несчастным, только ты сам. Всё в твоей голове. И если ты думаешь, что верх маразма – бросать всё ради ничего, то так оно и есть. Но что если ты на пороге чего-то большего, чем то, что есть у тебя сейчас? Разве не заманчиво перестать делать то, что пусть и стало для тебя привычным образом жизни, но приносит одно лишь разочарование? Какая разница, что думают об этом другие? Для тебя должно быть важно только твоё собственное мнение!

И тут я понял, что никогда за прошедшие два года мы не вели с Лилит подобных разговоров. Была только сплошная мотивация бездумно достигать высот, но речи о счастье и не было. Не знаю, счастлива ли сама Лилит от того, что станет рано или поздно судьёй. Но что, если у неё просто не было времени остановиться в этой безумной пляске законов и правовых актов, чтобы подумать, приносит ли в действительности ей это удовольствие?