Игорь Олен - Оковалки. Тайна Фрейда

– Папа!

– Здравствуйте, – изрекла подошедшая Дина важно.

Неугомонный юнец вмешался, к ним подскочив. – Круть, Даша! Это твой parent 1 1 Родитель (англ.). ? Хай! Приветствую! – обратился он к Кронову. – Даше быть королевой бала, если пройдёт отбор. Нужен топлесс участниц. Вдруг накладные груди и щёки? Или нет сердца? Даша-красотка Лёву не любит?

– Ты отвалил бы, – Дина сказала, глянув поверх очков.

– Я въехал! – нёс юнец, гогоча. – Вы лесбы? Лесба не может стать королевой!

– Слушай, тебе-то что?

– Я король выпускного бала; с лесбой мне стрёмно.

Саша позвал юнца и отвёл его.

– Ты, пап, грязный… – Даша шагнула, но громкий вызов (Кронов такого прежде не слышал) тренькнул певуче в Дашиной сумке. Дочь стала боком. Кронов же, вспомнив Сашину реплику про смартфон, вдруг понял: дочь не желает, чтоб он заметил новую трубку.

– Вы?.. Всё в порядке?.. Да, – повела она в общих фразах. – Да… Повторите для уточнений… Верно, где дачи… Перезвоните… Вечером?.. – Она спрятала трубку и повернулась. – Папа, ты вымазан, и синяк на лбу…

Дочь стеснялась маленькой Дины, хоть та и знала их положение, но сейчас Даша радостна, чуть не светится, так что кажется, её радует даже то, что он выглядит, точно бомж.

– Даш, я виноват! – встрял Саша. – Шли, я подрался. Ну, Фёдор Павлович заступился… Я там подрался, он заступился…

– Папа, уходим, – дочь прервала его.

– Дядя Фёдор, позвольте вас на секундочку… – Дина, взяв его пóд руку, повела за кусты вдоль сквера. – Я, дядя Фёдор, знаю вас годы, лет восемь точно.

Он глянул в карие, – под очками в модной оправе, может, из платины, – и в большие глаза невзрачной, толстой, аморфной, но не по возрасту мудрой девочки, не скрывавшей изъянов собственной плоти.

– Well, королевой школьного бала выбрана Даша. Бал очень скоро. Он ей запомнится навсегда.

– Наверно, – вымолвил Кронов.

– Я, – вела Дина вкрадчивым тоном, – я помогу вам… нет, не сама, конечно; да и не вам конкретно. Дед мой даст деньги Даше на платье. Для выпускного. Не оскорбитесь? Вы ведь философ. А философия наблюдает реальность многосторонне и глубоко. Вы, знаю, без предрассудков. Я поцелую вас, дядя Фёдор, в знак соглашения?

– Философия всё условное ценит больше, чем непосредственность, – начал Кронов. – Я не философ и откажусь от… – Он не закончил. Дина поникла. Девочка – без отца и матери; не от этого ли мудра не-детски?.. Или еврейская родовая мудрость так проявляется?.. Деду низенькой, толстой и кареглазой девочки Дины траты на платье – тысячу платьев хоть от Кавалли – сущий пустяк, знал Кронов. Плюс бедной Даше жить после школы будет непросто, ведь миловидность очень капризный дар. Школьный бал Даше важен. Бал для неё – факт счастья. Кронов же счастьем был одержим. – Что ж… – бросил он.

Но приблизилась завуч, не упускавшая говорить о Даше, и Кронов понял: нравится завучу – он, не дочь его.

– Фёдор Павлович? – Завуч, хоть и здоровалась, но смотрела на Дашу. – Чудная девочка! Осмотрительна и оглядчива. Ей нужна рядом женщина в её годы проб и ошибок. Вам, – заявила она, – вам нужно… – Завуч не кончила, посмотрев, наконец, на Кронова и увидев, что он замызган. – О, извините, мне по делам пора… – и поспешно завуч исчезла.

– Клеится… – подытожила Дина и продолжала: – Думаю, Фёдор Павлович, как ей платье сбыть, то есть Даше. Девочка гордая. Я пыталась – но тщетно. Даша неглупая: оставляет шанс к будущей важной просьбе? Что ж, дед работу ей даст; хоть завтра даст. Красота прельщает… – Дина вздохнула, дёрнув за галстучек чёрной формы. – Воздух ужасный, как в пылесосе… Мы с ней навек друзья, – исповедалась вдруг она. – Люблю её, дядя Фёдор, но безответно… Я вам дам платье, весь гардероб; вы скажете, что скопили.

– Договорились. – Кронов, кивнув, добавил: – И, Дина, помни: жизнь изменяется. Как бы жизнь ни давили – жизнь заберёт своё. Нужно жить эротически, а не как мы живём логически, но в злосчастьях. Может, придёт пора, образ жизни как «добрый», но репрессивный сменится вольным и эротическим… – говоря, Кронов чувствовал пыль во рту.

– Фёдор Павлович.

– Что?

– Дочь любите?

После паузы он изрёк: – Люблю.

– Прекрасно. Но не разлюбите, если я сообщу вам…

– Дина, ни слова! – Кронов скривился. Он опасался слов, что усилили бы тревогу с примесью страха, коя возникла около круга подле Оки зимой.

– Я так, по ходу… – Дина шагнула прочь отрешённо. Но Кронов понял: хочет предостеречь.

В чём дело? Что он не знал о Даше? Тот страшный круг и Волин? Круг – далеко, во-первых, и, может, круг действительно только смерч, случившийся из-за разницы в атмосферных средах в пойме и на яру зимой. Волин, может, не думал их напугать, но вмазался в камень и кувыркнулся вниз… А ремонтные боксы из серебра по виду, нужные, чтоб скрывать круги, – вот как тот, спиридоновский, – может, лишь заграждение вместо прежних заборчиков либо лент… Всё сводится вновь к кругам, понял Кронов, сводится к Волину.