Алекс Лоренц - Старик

– Ясно, спасибо большое.

– Не за что. Обращ-щ-айтесь.

Мы разошлись каждый в свой угол. Я вновь расположился в кресле, удобно вытянув ноги, и некоторое время размышлял, перебирая в голове информацию. Я расценил эти сведения как каркас, основу для поиска. Как пластмассовая палочка, на которую накручивается сахарная вата. Палочка сама по себе ничего не дает, но без нее вату не продашь и не съешь.

Мой взгляд скользнул по ряду компьютерных столов. У нас в учительской стояло несколько старых ЭВМ с выходом в интернет. Свободного времени у меня оставалось полно. Я пересел за один из компьютеров, включил, подождал, пока загрузится система, открыл браузер и ввел запрос «культ лося». Поисковик выдал ворох ссылок на тексты о наскальных рисунках, статуэтках, древних верованиях европейских и сибирских племен, эскимосов и еще бог знает кого.

В этом беспорядочном нагромождении информации я наткнулся на одну любопытную группу в социальной сети. Называлась она не иначе как «Культ лося». Я стал изучать ее содержимое и полностью погрузился в тамошнюю атмосферу.

Животные с огромными рогами. Подернутые призрачной дымкой леса и тундры. Лоси-хранители, у которых то половина черепа оголена, то глаза горят красным, то рога подпирают небосвод.

Какой это все-таки страшный с виду зверь. У него морда… какая-то неправильная. Взгляд недобрый. Мышцы – настоящая машина для убийства.

Группа была с богатым и впечатляющим наполнением, но не особенно многочисленная. Я долго, как говорит молодежь, мониторил контент – до тех пор, пока не прозвенел звонок.

Я уже вставал из-за компьютера, когда подошел историк Светозар Радомирович Науменко.

– Уже освобождаете? – обратился он ко мне. – Хорошо. Мне как раз нужно кое-что поискать. Задали дети задачку. Иногда жалеешь, что не можешь знать абсолютно все по своему предмету.

– You are welcome, – пригласил я и отправился на урок.

8

После уроков я взял на вахте ключ от учительского гардероба и спустился на цокольный этаж. Отпирая дверь, я услышал легкие и быстрые шаги прошедшего мимо за моей спиной. Я инстинктивно обернулся и увидел ту самую девушку, что рисовала жуткого лося на листке бумаги. Черная куртка, черные обтягивающие джинсы, черные крашеные волосы, черная сумка, черная водолазка, черные сапоги – все черное, твою мать.

И черный лось.

Вот кого можно расспросить о значении символа. Вот кто наверняка знает.

– Девушка! – окликнул я. – Постойте.

Она обернулась. Я ожидал чего угодно, но не той реакции, что последовала.

Она бросилась бежать.

– Девушка, постойте! – Я кинулся следом. Хотя… «кинулся» – слишком громко сказано. Сделал несколько шагов, но быстро вспомнил, что призовые места в догонялках мне уже лет тридцать не светят. Остановился.

Она стремительно удалялась по длинному коридору в другой конец здания, где располагался один из выходов на улицу.

– Я только хочу кое-что спросить! – бросил я последнюю фразу вслед наглой девице.

Почему она от меня убежала? Неужто испугалась, что попытаюсь ее изнасиловать? Это смешно, конечно. Она могла бы уложить меня на обе лопатки одним ударом кулака. Я представил себе в замедленном действии, как кулак сталкивается с моим носом. Хрящ с хрустом ломается, вминается. На пиджак, галстук, рубашку хлещет кровь. В глазах рвутся петарды, взмывают фейерверки. Голова кружится. Я валюсь на пол, словно мешок с костями.

Она могла бы запросто меня убить, если бы захотела. Достаточно одного сильного, точно направленного толчка в грудь, чтобы сердце старика перестало биться.

Но, к счастью, она просто убежала. Наверное, мне повезло.

Откуда она вообще возникла?

– Из того крыла, – ответил Другой, указывая взглядом направление.

Точно.

– Может, проверишь, что она там делала? Ведь не просто так она дала деру, как только ты обратил на нее внимание. Зуб даю, ты ее тут больше не увидишь.

Я отправился мимо опустевшей ученической раздевалки в то крыло, из которого явилась незнакомка. Там, за углом, находились кабинет ОБЖ, кладовая и небольшой спортивный зал для детей с ограниченным допуском к урокам физкультуры. А еще там был закуток. Просторный. Темный. Частенько уборщицы находили там окурки. Пару-тройку раз обнаруживались пустые бутылки из-под водки. За каждой такой находкой следовали скандал, разбирательство, фарисейские лекции на общих собраниях. Однако вычислить супостатов ни разу не удалось. Мне, человеку старой закалки и с наметанным глазом, сдается, что кто-то из ученичков приносил из дома батькины пустые бутылки и подкидывал в темную нишу. Провокации ради. Лично я поступал бы именно так. И никому бы не говорил. Каждый раз наблюдал бы за переполохом и хихикал в кулачок.