Олег Моисеев - Истории с другой стороны

– Всё хорошо, – ответила Ника, вытирая потекшую тушь со своих щёк. – Просто воспоминания нахлынули…

– Ты же помнишь, что я всегда готов тебя выслушать?

– Помню, – кивнула Ника. – И я это очень ценю, правда.

Теперь она старалась не смотреть и в сторону сцены тоже.

– Так о чём ты хотел меня спросить, когда позвал сюда? – спросила его Ника, заглядывая ему в глаза.

– Я тут подумал… – замялся писатель. – Ты мне нравишься. Я никогда прежде не испытывал подобных чувств… И… Я даже не знаю с чего начать… И чем продолжить… – он виновато улыбнулся девушке.

– Всё в порядке, – Ника положила свою тонкую ладонь на его руку. – Ты мне тоже нравишься. И я даже не могла и подумать, что со мной случиться нечто подобное. Точнее, я не ожидала, что ты такой замечательный и интересный мужчина. Читать твои книги это одно, но вот узнать тебя лично…

– Ты не представляешь, как я рад это слышать, – ответил ей Герман. – Но я всё равно не знаю с чего мне начать…

– Мы вроде пока никуда не собираемся, – улыбнулась ему Ника. – Так что у тебя ещё есть время всё придумать.

Не смотря на улыбку девушки, в её глазах Герман заметил глубокую печаль. Что-то происходило, что-то неуловимое, незаметное для самого писателя.

Девочка у микрофона продолжала напевать одну и ту же фразу с разными интонациями…

– Ваш заказ, – раздался голос официанта, вновь незаметно возникшего рядом с из столиком.

На столе перед писателем и его спутницей возникли тарелки на которых лежало по паре больших бутербродов с колбасой и сыром.

– Приятного вечера, – произнёс своим вкрадчивым голосом официант и растворился в окружающей их столик темноте.

Герман удивленно смотрел на свою тарелку, пытаясь понять, что это за странная шутка. Он ведь вроде ясно помнил, что заказывал лучшее блюдо от шеф-повара этого ресторана.

– Я… – произнёс писатель, поднимая глаза на Нику. Девушка как ни в чём ни бывало уже уплетала свои бутерброды.

– Что? – удивленно спросила она его. – Что-то не так?

– Нет, – покачал головой Герман. – Просто какое-то странное блюдо…

– Да, не особо изысканное, – кивнула Ника, откусывая от своего бутерброда очередной кусок. – Но есть можно.

Герман отодвинул от себя тарелку. Есть ему почему-то расхотелось.

– Ника, я хотел тебя спросить…

Она подняла на него свои большие глаза.

– Даже не знаю, как это сказать, чтобы тебя не шокировать… – снова замялся Герман. – Ты… не хотела бы уехать со мной?..

Ника застыла. В этот же момент группа на сцене прекратила играть, заставив вопрос Германа повиснуть в тишине.

– Я понимаю, как это звучит, – продолжил писатель уже более уверенно. – Но ты правда мне очень нравишься, и я хотел бы узнать тебя получше. Согласен, это звучит банально, но я ничего не могу с собой поделать. Последнее время я думаю только о тебе.

Ника положил свой недоеденный бутерброд обратно на тарелку и аккуратно вытерла губы.

– Я не могу… – печально ответила девушка. – Я очень хочу, правда… Но прости… Я не могу…

Со сцены вновь полилась музыка. Мелодия немного изменилась, став ещё более печальной. Теперь юная певица у микрофона затянула другую песню, так же состоявшую из одной единственной фразы – «Где ты?» Герману эта композиция даже показалась отдаленно знакомой…

– Хорошо, хорошо… – кивнул писатель. – Только скажи почему? Ведь ты же сама сказала, что хочешь…

– Это сложно объяснить… – Ника опустила взгляд.

Герман почувствовал на своём плече чью-то руку.

– Эй, приятель, – раздался вкрадчивый голос официанта. Это оказалась его рука. – Ты будешь её уже трахать или нет? Время-то не резиновое…

Следом за этим он смёл со стола всё что там было.

– Давай, дорогуша, – теперь он уже обращался к Нике. – Залезай, принимай рабочую позу. Надо отрабатывать своё пропитание – сама понимаешь.

Девушка послушно поднялась со своего места и улеглась на стол, задрав подол своего платья и раздвинув ноги перед Германом.

– Что происходит? – возмутился писатель.

– Давай доставай своё дрочило и действуй, – спокойно ответил официант с бородкой. – У этой мадам ещё сегодня забот полон рот. Причём в прямом смысле!

После последних слов он мерзко расхохотался. Что-то в его смехе было неуловимо знакомо писателю…

– Я не знаю, чего вы добиваетесь и что здесь происходит, но мы уходим! – поднимаясь со своего места сказал Герман. – Пойдём, Ника.

Ситуация была странной, настолько странной, что писатель начал осознавать, что на самом деле происходит…