Ксения Корнилова - 22:59

«Пропускали ли вы сеансы физической активности последние две недели?» Роджер точно помнил, что пропустил целых три тренировки на прошлой неделе из-за того, что оставался допоздна на работе. Новая должность обязывала. Он задумался. Если написать правду, его, скорее всего, заставят идти к психотерапевту, который начнет вести с ним долгие беседы о его детстве, браке или отношениях на работе. Он решил просто постараться войти в старый график и не нарушать режим тренировок следующие две недели и, если у него это не получится, сказать об этом на следующем опросе. Довольный своим решением, он написал «нет» и перешел к следующему вопросу.

«Чувствуете ли вы боли последние две недели?» Роджер подумал про сегодняшнее утро и охвативший его мимолетный страх от едва заметной боли в районе солнечного сплетения. Он постарался вспомнить, прошло ли это ощущения после того, как он позавтракал, но не смог. Чувство страха опять вернулось, и он опять сделал пять глубоких вдохов и выдохов, попытавшись сосредоточиться на чем-то приятном. Обычно он вспоминал свой последний отпуск. У них была традиция – летать на Таити всей семьей раз в три месяца, как советовали врачи. Последний раз они были там всего два месяца назад, и воспоминания были яркими. Солнце, море, песок, пина колада, мясо на гриле, тихая музыка. Его как будто опять обдало послеобеденным ветерком с моря, и он мог бы поклясться, что почувствовал соленый привкус на губах и скрип песка на зубах. Вернувшись в реальность, Роджер обратил внимание на ощущения, которые испытывает сейчас. А сейчас было только чувство приятной сытой тяжести от омлета из двух яиц, пары тостов и стакана сока. Решив понаблюдать за собой следующие две недели, Роджер поставил «нет».

Остальные шесть вопросов касались семьи и работы. Он дописал везде уверенные «нет» и нажал «отправить» на планшете, в котором они проходили опрос. Отведенные пять минут закончились. Считалось, если вы слишком долго думаете над вопросом, вы сомневаетесь, значит, автоматически попадаете на очный прием. Он успел вовремя.

Еще пять минут ушло на то, чтобы огласить фамилии тех, кого приглашали на встречу с психотерапевтом. Стоун в списках не значился.

Зайдя в свой кабинет, Роджер вздрогнул. Он еще не совсем привык к тому, что видит свое отражение в стеклянной стене, за которой по утрам все еще висела ночная мгла, не тронутая лучами солнца. Он любил свой кабинет, хоть он и напоминал ему больничную палату своей почти неприличной белизной. Белый стол, белое кресло, белый монитор, белая фоторамка на столе с тремя улыбающимися лицами. Тогда еще счастливыми.

Роджер обошел стол, плюхнулся в кресло, загрузил компьютер и начал перебирать задания на сегодня.

Его недавно перевели с простого специалиста на должность руководителя, отметив тем самым десятилетнюю преданность работе. И надо сказать, что Роджер действительно верил в то, чем занимался.

Все началось на последнем курсе института, в котором он учился на врача. Поступая туда, он мечтал не о том, чтобы лечить людей. Он хотел заняться исследовательской деятельностью и найти лекарство от болезни, которая практически не поддавалась лечению, считалась неизлечимой и в простонародье именовалась «Черная дыра». Эта болезнь первый раз была классифицирована и внесена в список более тридцати лет назад, когда Роджер еще даже не родился. Первые десять лет были самыми тяжелыми – люди умирали каждый день, а врачи не знали, как их лечить. И только через двадцать с лишним лет наконец-то нашли причину. Ученые долго спорили, что положило начало, а религиозные фанатики кричали о втором Всемирном Потопе и каре небесной. В итоге выяснили, что Черная дыра является генной мутацией, которая заставляет мозг вырабатывать вещества, разрушающие клетки человека, если человек испытывает сильные или продолжительные негативные эмоции. У большинства процесс начинался с желудка, перерастая в эрозии, язвы, разъедая тело до дыр и оставляя обугленные края, как будто плоть была выжжена огнем, пока человек не умирал от внутренних кровотечений. Были и те, кто ходил в черных язвах по всему телу, и тогда считалось, что им повезло – болезнь было легче обнаружить и вовремя направить больного на лечение. Черная дыра поражала и кости, и мозг, и другие органы, но врачи до сих пор не могли понять, как она выбирала себе «пищу».

В годы, когда Роджер только поступил в медицинский институт, не существовало лекарства, способного помочь тем, кто уже заболел. Врачи лечили симптомы, как будто латали дыры в старом мешке, который от их манипуляций только расползался по швам еще больше, заставляя больного страдать, подсаживаться на сильные обезболивающие или наркотики, и в итоге умирать. Основной проблемой являлось то, что течение болезни представляло собой замкнутый круг: заболев, человек начинал еще больше бояться того, что это неизлечимо, накручивал себя, искал все новые и новые симптомы. В итоге он приобретал нездоровые привычки, в надежде отвлечься хотя бы на вечер с парой бутылок высокоградусного пойла или пакетиком белого вещества, что влекло за собой еще большие проблемы. Самые сильные психотропные шли в дело, но только разрушали окончательно организм, нарушая гормональный баланс и делая человека овощем.