Наталья Корнилова - Быстрее пули

– Глупость какая-то, – сказал щуплый остролицый мужчина с длинным носом и проницательными светлыми глазами. – У меня сын как-то раз тоже так подшутил. Нарисовал мне какую-то жуть на бумажке – череп со скрещенными костями – и подложил в машину. Оказывается, он насмотрелся мультика… этого, про пиратов. Да, «Остров сокровищ». И решил послать мне «черную метку» за то, что я отобрал у него мобильник.

– А что ты у мальчишки игрушку-то отобрал, Борис Ефимыч? – усмехнулся его собеседник, широкоплечий здоровяк с открытым улыбчивым лицом и высоким, с залысинами, лбом.

– А как не отобрать, если он, паразит, позвонил с этого мобильника куда-то в Таиланд… и уж я не знаю, на каком языке и с кем он там разговаривал, но только пришел мне счет со множеством нулей. Жена после этого хотела сына к бабушке отправить, но я сказал – что мы, звери, что ли? Ну нашалил ребенок, но зачем же ему сразу высшую меру наказания? – Борис Ефимыч выпил немного сока. – Так мне эта самая доброта потом боком вышла.

– Доброта всегда боком выходит.

– Это верно. Прислал он мне эту черную метку, а начальник охраны, дурак, взбаламутил всех и на уши поставил. Мину, значит, мне в авто впарили якобы. Он мне это с пеной у рта доказывал: дескать, безопасность прежде всего. Вот такие дела, Витя. А теперь… тоже глупость какая-то, черт побери. Да…

И он покрутил в руках листок бумаги, на котором мастерски, коготок к коготочку, подушечка к подушечке, шерстинка к шерстинке – была нарисована растопыренная, с агрессивно выпущенными когтями, кошачья лапа.

– На спину кто-то приляпал, – раздосадованно сказал Борис Ефимыч. – Да еще так аккуратно булавкой прицепил. Прямо на пиджак. Охраннички-то мои божатся, что, когда из дома выходил, не было у меня ничего. Да наверняка на спину не смотрели… здоррровые, сволочи, а толку?!

– Что, думаешь, опять сынок подшутил?

– А кто его знает? Только нервируют меня такие шутки, сам знаешь. – Борис Ефимыч отпил еще соку, а его собеседник Виктор решительно отодвинул бокал с красным вином и произнес:

– Ну что, мне пора. Володьку увидишь, передавай привет. Хотя Володька что-то в последнее время… ну да ладно. Не буду. Меня ждут.

– Где, в сауне? – улыбнулся Борис.

– А что такое, Борька? Ты стал противником водных процедур?

– По-моему, у тебя там процедуры не столько водные, сколько вводные. Ну… ты меня понял.

Виктор улыбнулся и поднялся из-за столика.

– Разве можно без женского полу? Как поет брателло в этой… в опере… «без женщин жить нельзя на свете, нет!» – довольно верно пропел он мягким, неплохо поставленным баритоном, и явно было, что фраза про «брателлу» была сказана не потому, что у Виктора не было иных языковых средств для выражения своих мыслей, а – из рисовки. Вроде бы как «новым русским», к завидному сословию которых он относился, так положено изъясняться.

Борис Ефимович улыбнулся и протянул руку:

– Ну, счастливо, Виктор Иваныч. Удачи.

Виктор Иванович Семин, преуспевающий бизнесмен, был всецело доволен жизнью. Он был молод, богат и имел прекрасные жизненные перспективы. К тому же он полагал себя счастливым вдвойне, потому что не был связан семейными узами и мог пользоваться всеми возможностями, каковые дают свобода и деньги. В этом плане он совершенно не понимал своего старого друга, бывшего однокурсника и делового партнера Бориса Ефимовича Рейна, который рано женился, обзавелся детьми и теперь вел чудовищно однообразную жизнь примерного семьянина.

Куда ближе – на этой почве – Виктору Семину был другой его приятель по МГУ и тоже деловой партнер Володя Каллиник. Тот точно так же, как Рейн, был женат, но при этом не обременял себя утомительной верностью жене, бывшей фотомодели, и гулял на полную катушку, как Семин. Да та и сама была не прочь наставить рога благоверному, так что на измены мужа смотрела сквозь пальцы.

Семин уселся на заднее сиденье своего «Мерседеса» и сказал шоферу:

– Ну что, Данила… как обычно.

– Понятно, Виктор Иваныч. Значит, двигаем в Петровскую сауну?

– Вот-вот. Ее сегодня наши ребята на весь вечер абонировали. На весь вечер – это, проще говоря, до утра. Так что звони своей мымре, Данила, и скажи, что у меня важная выездная встреча и что дома ночевать ты не будешь. Ясно?

И лукавая улыбка промелькнула на широком лице Семина, когда он, сказав эти слова, откинулся назад и удовлетворенно вздохнул.