Сергей Барботько - Игры с разумом

Александр посмотрел на свои штаны с обвисшими коленками, заправил выбившийся край рубашки и подтянул висевшие мешком джинсы. Надо было сегодня новые надеть.

Пройдя по коридору, они подошли к стойке дежурной сестры.

– Добрый день, барышня! – обратился Виталий к миловидной медсестре, сидящей на регистрации. – А мы по душу Михаила Рыбакова пришли. Не подскажете, в какой он палате? И как он, в целом?

– Добрый день, – ответила девушка, – Михаил Рыбаков лежит в семнадцатой палате. Состояние у него стабильное, только к нему нельзя.

– И даже родственникам? Мы с ним братья… как бы. А может, как-нибудь можно?

Виталий сделал наигранное, полное печали выражение лица.

– И даже родственникам как-нибудь нельзя… А вот, кстати, и его лечащий врач, видите? – девушка показала вглубь коридора. – Григорий Владимирович. Спросите у него – может, и разрешит.

Недалеко от дверей лифта какая-то девушка оживлённо общалась с врачом, размахивая руками.

– …конечно, уверена! Миша… Рыбаков мне сам позвонил и сказал, что нашёл формулу. Вы поймите, ситуация в любой момент может выйти из-под контроля, и весь Дальний Восток накроет эпидемия.

– Но и вы меня поймите. Ещё неделю назад ваш Рыбаков находился в коме и не отвечал ни на какие раздражители, я уже был готов констатировать смерть мозга, – Григорий Владимирович повернулся к подходящим парням. – Чем обязан?

– Мы тоже по душу Рыбакова, а тут, оказывается, уже очередь…

– Я вам ещё раз объясняю. Вам всем, – он повернулся и выразительно посмотрел на девушку. – Ваш друг неделю назад был в плачевном состоянии, а когда очнулся, у него начались конвульсии. Он не мог контролировать тело, не мог говорить. Он просто не понимал, где он, что он видит и слышит. Несколько панических атак. Сначала у меня даже были подозрения, что его мозг повреждён необратимо.

– Но вы же сказали, что он сейчас разговаривает… – теряя надежду, сказала девушка.

Врач отвёл взгляд в сторону.

– Да, он ходит, разговаривает и в целом адекватно реагирует на ситуацию, что уже само по себе удивительно. Даже физиотерапевты удивлены, насколько быстро он прогрессирует. Единственное, что не пришло в норму, – это зрение. Фактически пропало периферическое зрение, но для него это, похоже, норма и никак его не удивляет, – Григорий Владимирович посмотрел на часы. – Да и складывается у меня такое впечатление, что находится он в какой-то своей реальности, но это уже вопрос не по моей части. Он практически ничего не помнит, а то, что он «помнит», звучит, так скажем, странно. Кстати, скажите мне, он служил?

– Мишка? – у Виталия поднялись брови. – Нет, конечно. Он у нас академик, в универе постоянно пропадал.

– Вот и я так же подумал… Он мне рассказывал, как бродил по каким-то катакомбам с автоматом наперевес, про какие-то задания, а когда я его копнул глубже, то он сразу «поплыл». Другие его истории тоже рассыпаются, стоит спросить. Кстати, он и про формулы говорил, – Григорий Владимирович на секунду задумался, принимая решение. – Хорошо, вам, Анна, я разрешу визит, чтобы могли спросить про эту вашу формулу. Только сразу предупреждаю, на многое не рассчитывайте. Несколько дней назад его пришлось обучать элементарным вещам. Показывали ему предметы первой необходимости, он не знал, как выглядит ложка, стул и стол. Особенно же он удивился, когда увидел Кубик Рубика. Крутил его в руках с детским интересом, спрашивал, где какой цвет, а потом уже меня удивил, когда собрал его минуты за две. Много странностей. Поэтому я не ожидаю, что он вас вообще узнает.

– А нам можно? – подал голос Александр.

– Мы же друзья детства, – поддержал его Виталий.

– Ну хорошо, идите толпой, только, – врач предупреждающе поднял палец вверх и сделал паузу, – пациента сильно не беспокоить, в стресс не вводить. Про его нахождение в больнице не спрашивать. Мне не нужна ещё одна паническая атака.

Радостно переглянувшись, все трое направились к палате Михаила.

Подойдя к двери, Александр тихонько постучал, открыл дверь и, пропустив вперёд Анну и Виталия, протиснулся за ними, упёршись им в спины.

В небольшой, но аккуратной и хорошо освещённой трёхместной палате Михаил был один. Он стоял посреди комнаты к ним спиной и ритмично махал руками. Наконец он повернулся и уставился на гостей, пытаясь понять, кто это и что им нужно.

Виталий закрыл разинутый рот.

– Мишка, а что это сейчас было? – удивлённо спросил он.

– Да взлететь пытался, – спокойно ответил Михаил.