Блейк Крауч - Пустошь. Дом страха

Мы с Синтией хорошо знали друг друга, и мое исчезновение в мае пошатнуло ее веру в меня.

– Послушайте, я несколько раз пыталась поговорить с вами о том, что произошло, но вы неизменно отшучивались…

– Синтия…

– Энди, если вы дадите мне высказаться, мы сможем оставить все в прошлом. – Увидев, что я молчу, она продолжала: – Вы понимаете, что больше всего беспокоит меня в вашем внезапном отъезде на острова Тихого океана?

– Да, – сказал я, поглаживая ножку бокала большим и указательным пальцами.

– Если бы вы, не сказав мне ни слова, внезапно собрались и уехали куда-нибудь во время работы над книгой, мне не было бы до этого никакого дела. Я не ваша мать. Но вы исчезли, когда книга была опубликована. Мне не нужно вам объяснять, какое огромное значение имеет первая неделя. Как писатель, вы у всех на виду, Энди. Ваши интервью и публичные чтения создают необходимое оживление. Первоначальные объемы продаж существенно уступали тем, что мы имели с «Синим убийством». Какое-то время мне даже казалось, что нас ждет провал.

– Синтия, я…

– Я только хочу сказать: больше никогда не повторяйте подобные выкрутасы. Помимо того что пришлось отменять ваши встречи с читателями, я была вынуждена общаться с журналистами и объяснять им, почему вас не будет. В то время как сама я понятия об этом не имела! Впредь не ставьте меня в такое положение.

К нам приближался официант, но Синтия жестом остановила его.

– Господи, Энди, вы даже не позвонили мне, чтобы предупредить о своем отъезде! – с жаром прошептала она, сдвинув брови, возбужденно выбросив вперед руки. – Неужели так трудно взять телефон, черт побери?

Подавшись вперед, я спокойно произнес:

– Я был полностью выжат. Мне нужно было отдохнуть, и у меня не было желания спрашивать у кого бы то ни было разрешения. Итак, вот какими были мои рассуждения; я был неправ и сожалею об этом. Впредь такое никогда не повторится.

Синтия отпила большой глоток. Я допил вино и ощутил прилив тепла к щекам. Взял Синтию за руку. Она вздрогнула.

– Синтия, я приношу свои извинения, хорошо? Вы меня простите?

На ее губах появилась слабая улыбка.

– Да, Энди.

– Вот и отлично. Давайте сделаем заказ.

Синтия заказала тушеную баранью ногу с соусом из красного перца, и когда официант поставил перед ней тарелку, у нее зажглись глаза. Затем я с удовольствием встретил свой заказ: жареный миндаль, сушеные помидоры, каперсы и вяленые морские гребешки. Под слоем макарон поблескивал розовый соус на водке. Перед тем как удалиться, официант откупорил бутылку бордо и наполнил наши бокалы.

Соленые гребешки прекрасно сочетались со сладкими помидорами. Обсасывая один, я почувствовал, как на зубах хрустнула песчинка. Я пригубил вино – оттенки чернослива, мяса и табака. Оно гладким шелком скользнуло по горлу. Наслаждаясь идеальным балансом между голодом и его утолением, я думал только о том, чтобы растянуть все как можно дольше.

По мере того как сгущалась ночь, меня все больше притягивал вид города. Пить коллекционное вино в одном из лучших ресторанов Нью-Йорка и наслаждаться морем огней небоскребов и пригородов – это чертовски хороший способ провести вечер. В этом океане света я сознавал, что меня окружают миллионы людей, и потому в городе страх одиночества, грозивший мне, отступил.

– Эндрю! – хихикнула Синтия, пародируя британский акцент. – Вы выпили слишком много.

Я медленно отвернулся от окна к ней, и у меня перед глазами все поплыло. Я действительно напился.

– Какой прекрасный город! – с теплотой произнес я.

– Вам нужно завести здесь свой уголок.

– Ни за что, черт возьми.

– Вы намекаете, что в моем городе что-то не так?

– Я ни на что не намекаю. Я просто говорю вам: вы, янки, вечно куда-то спешите, черт бы вас побрал!

– И эта спешка чем-то хуже того коматозного состояния, в котором пребывает Юг?

– Мы, южане, умеем по достоинству оценить неторопливую работу. Не корите нас за это. На мой взгляд, в вас лишь говорит зависть янки…

– Я нахожу слово «янки» оскорбительным.

– Это потому, что у вас нет четкого определения этого понятия.

– Будьте любезны, просветите меня.

– Ну хорошо. Итак, «янки» – существительное, определяющее каждого, кто живет к северу от Вирджинии, в особенности грубых, суетливых северян, которые говорят слишком быстро, не понимают прелестей сладкого чая и барбекю и на закате жизни перебираются во Флориду.

Синтия рассмеялась. Ее карие глаза сверкнули. Я заглянул в них.