Антон Хапилов - Ты где, сосед? Психологическая проза

– Шестьсот тридцать два рубля…

Прохрипела она «хокку», и добавила для верности:

– Картой?

Продавщица сверлила своими подведенными очами парня. Глаза смотрели в глаза. «Или наличные», съязвил мысленно он, стоически «держа» долгий взгляд кассирши.

– Или наличные?

Алексей полез в карман и, вытащив смятые купюры, старательно расправил одну из них и положил на блюдечко кассы. Нервные, тонкие пальцы, украшенные разноцветным маникюром на ногтях, и изящным узким колечком на безымянном пальце левой руки приняли деньги, открыли кассу, положили деньги внутрь, отсчитали сдачу, и небрежно бросили ее перед Алексеем.

Акт покупки был совершен, продукты были помещены в пакет, после чего, Леха пошел к выходу, ощущая как «русская гейша», сверлит холодным взглядом его спину.

Выйдя из стен магазина, Алексей обнаружил, что троица подвыпивших парней переместилась к магазину, и теперь стоит на крыльце, у самой двери. Их завидная солидарность проявлялась в едва улавливаемых диалогах, суть которых трезвому очевидцу могла быть не совсем понятна.

– Ты это, совсем обалдел, или как?

– Что такое? Я тебе, о чем говорю…

– О чем?

– Да пошел ты…

– Да подожди ты…

Когда дверь за Алексеем прикрылась, и он сделал первый шаг по крыльцу, периферическое зрение пьяных товарищей, поймало это движение и зафиксировало. В результате, пусть и с некоторым опозданием, и парни повернулись в сторону Лехи. «Вот незадача сегодня, я часто сталкиваюсь со странными людьми. Что делать?». Необходимо было быстро спуститься с невысокого крыльца и, не останавливаясь пройти в сторону крытой остановки, чтобы избавиться от вероятной назойливости этих «товарищей».

– Эй, земляк…. Земеля…

Алексей услышал, как его окликает один из троицы, а в подобном случае именно невозмутимость и глухота, может быть залогом успеха. Покричат и отстанут.

– Не слышит…

– Глухой, наверное…

– Брат…

Вслед за окриком последовал топот приближающихся ног, причем спешили вслед все трое, судя по беспорядочному стуку башмаков по асфальту. «Ну вот, началось…».

– Братуха, куда ты идешь? Добавь на бутылку. А?

Алексей повернулся и увидел первого приблизившегося парня. Несколько рассеянный, блуждающий взгляд его голубых глаз, выражал недовольство и требовал уважения, о чем говорила вся его небрежная поза и «разведенные» в стороны пальцы на руках. Такая «итальянская» манера помогать пальцами рук в разговоре, вполне возможно, частично компенсирует внезапную косноязычность пьяного человека. Этакая вынужденная физиологическая помощь страждущего организма. Он был почти возмущен и теперь подбирал слова для дальнейшей беседы. За спиной у «голубоглазого» стояли его «скорбные» товарищи, сплотившиеся вокруг, в ожидании нужного ответа. Молчание длилось несколько секунд, после чего, Алексей сделал друзьям робкое предложение.

Робким оно было ввиду всей деликатности происходящего, ведь равновесие было очень зыбким:

– Сколько надо, то?

Вновь возникло молчание, во время которого, зачинщик разговора продолжал блуждать взглядом вокруг, и наткнулся на пластиковый пакет с пивом, находящийся в руках Лехи. Банки с пивом, лежащие поверх пельменей, произвели на пьяного такое сильное впечатление, что он протянул правую руку и, взявшись за пластик, сильно сжал кисть, а затем потянул пакет на себя. Теперь пакет держали два человека, и началась борьба за обладание содержимым. Все происходило без внешнего напряжения, почти дружески. Так казалось со стороны, но пластик стал медленно растягиваться, и в это время, стоящие за спиной лидера его товарищи, внезапно вышли из оцепенения.

– Слышь, ты че…

Промычал один из них и, изловчившись, выкинул кулак из – за спины своего пьяного дружка. Удар пришелся вскользь, по левой скуле Лехи,

он рефлекторно отклонился, пакет еще натянулся и медленно порвался. «Голубоглазый» упал от напряжения, как это происходит при перетягивании каната, когда одна команда резко отпускает свой конец, а вторая команда валится на землю. Содержимое стало вываливаться на асфальт, при этом бутылка водки разбилась, глухо лопнув, а банки с пивом, позвякивая, покатились в разные стороны. Леха продолжал отбиваться от ударов двух человек, налегающих на него, и производящих хаотичные попытки, ударить, в которых один был помехой другому. В ноздри ударил сладкий запах свежее – пролитой водки. Леха, отступая, встал каблуком на пакет с майонезом, раздавил его, и, поскользнувшись на одержимом, упал на спину. «Ну, все, хана», подумал он, прикрываясь руками, в ожидании града ударов от неожиданно остервеневших «гопников».