Антон Иванов - Загадка пропавшего соседа

Иван с трудом отворил тяжелую обледеневшую дверь подъезда. Едва мальчик оказался на улице, ноги его заскользили, и он съехал вниз по ступенькам, словно со снежной горки.

Раздался громкий хохот. Иван, морщась и потирая ушибленный бок, поднялся на ноги. Его уже поджидали трое друзей — Герасим, Марго и Варя.

— Молодец, Ваня! — ехидно покосилась на него Варвара. — Это называется: «Скользя по утреннему снегу, друг милый, предадимся бегу…»

— Очень смешно, — сказал Иван, отряхивая с куртки снег.

— Смеяться, право, не грешно над тем, что кажется смешно, — мигом нашлась Варвара.

— Кому смешно, а кому и не очень, — сердито ответил Иван.

— Марго, — Варя повернулась к подруге, — по-моему, наш Ваня переквалифицировался в нашего Герасима. Во всяком случае ворчать стал не хуже.

— Та-ак, — с унылым видом протянул долговязый тощий Герасим Каменев по прозвищу Каменное Муму, — теперь за меня принялись.

— Мы? Принялись? — с самым что ни на есть невинным видом произнесла светловолосая голубоглазая Варя, про которую Каменное Муму всегда говорил: «С виду она ангел, а в душе — сущий варвар». — Не-ет, Герочка, это просто дружеский разговор. А вот если бы мы принялись, ты бы гораздо хуже себя чувствовал. И Ваня тоже, — добавила она с приторной улыбкой.

— Пошли, Иван, — буркнул Герасим. — Пусть, если им хочется, ведут между собой этот дружеский разговор.

— Да ладно вам, — примиряюще улыбнулась черноглазая Маргарита.

— Просто у них с чувством юмора плохо, — немедленно вмешалась Варя.

— С чувством юмора? — Герасим захлебнулся от возмущения. — Между прочим, юмор — это когда смешно. А твои, Варвара, издевки просто глупы.

— Тяжелый случай, — вздохнула Варя.

— Ребята, ребята, — Марго снова взяла на себя роль миротворца, — что это вы? С утра поругаться решили?

— Да нет, — Иван уже улыбался. — Пошли скорей. Нас Луна, наверное, давно ждет и замерз.

Павел Лунин — пятый в их компании, которая называла себя Командой отчаянных, — жил тоже на Ленинградском проспекте, но несколькими домами дальше. Поэтому по дороге в школу друзья всегда за ним заходили.

— Он наверняка не замерз, — пересекая улицу Правды, заспорил Каменное Муму. — Луна у нас никогда не мерзнет. И вообще, Варька, — уже на другой стороне улицы продолжил он, — помолчи.

— Ну, ничего себе! — всплеснула руками Варвара. — Сам только что целую речь толкнул по поводу морозоустойчивости Луны и мне же ещё велит помолчать.

— Отстань, — отмахнулся от неё Герасим, — мне нужно Ивану важную вещь сказать.

— А почему только Ивану? — разом уставились на Муму обе девочки.

— Потому что это непосредственно касается его, — многозначительно изрек Герасим.

— Герочка! — с притворной мольбой воскликнула Варя. — Разреши нам, пожалуйста, послушать! Может, нас с Марго это тоже коснется? Ну, хоть слегка.

— Пожалуйста. Слушайте. Возражений нет, — с величественным видом провозгласил Муму.

— Спасибо, Мумушечка, спасибо, Каменный, — Варя и на сей раз не удержалась от колкости, — век твоей милости не забудем.

Герасим лишь скорбно покачал головой.

— В общем, такие дела, Иван, — начал он. — Ты вчера «Дежурную часть» смотрел?

— Нет, — ответил Ваня.

— И очень зря, — осудил его Муму. — Выяснилось, что мы пропустили самое интересное.

— Че-его? — с недоумением протянул Иван.

— Что слышал, — откликнулся Гера. — Мы вчера где гуляли?

— В нашем районе, — сообщила Варя.

— Вот именно! — В голосе Муму с каждым словом прибавлялось многозначительности. — Мы не только гуляли, а ещё заходили погреться в магазин.

— Марго! Какая у нашего Герочки память, — сладеньким голоском пропела Варвара.

— Герасим у нас вообще великий, — у Марго чуть вздернулись уголки губ.

— Вы слушать будете? — ледяным тоном осведомился Каменное Муму. — А то ведь могу сейчас замолчать, а с Ваней поговорю отдельно.

— Не умолкай, побудь со мною! — Варвара молитвенно простерла к Герасиму руки.

Друзья поравнялись с домом номер двадцать шесть по Ленинградскому проспекту, где жил Луна. Нырнув в арку, они сразу же увидели Павла. Он стоял возле собственного подъезда.

— Ну, наконец-то, — улыбнулся он ребятам. — А то я уж хотел навстречу идти.

— Ну, говорил ведь! — с торжеством произнес Муму. — Он совсем не замерз.

— Не замерз, — подтвердил толстый розовощекий Павел. — Я до минуса двадцати пяти никогда не мерзну.