Антон Хапилов - Ты где, сосед? Психологическая проза

– Алексей?

– Да. Я слушаю вас…

– Вы не помните меня? Меня зовут Николай Павлович. Я был другом вашей мамы. Часто бывал в гостях. Помните меня?

– Нет…

Леха слегка отстранился, как это делают люди, имеющие некоторые дефекты зрения и разрывающие дистанцию, для лучшей фокусировки изображения. Он даже, невольно прищурился, всматриваясь в испещренное глубокими морщинами лицо. Облик этого человека мог быть ему знаком, и Леха силился его узнать, но все что он мог уловить, это то, что старичок был похож на Шарля Азнавура, своими густыми, темными бровями и аккуратно зачесанными назад светлыми волосами.

– Давно это было…. Я помню тебя еще маленьким. Сейчас то, ты, вон какой. Как здоровье мамы?

– Нормально.

– Работает? А живете все там же?

– Мать сейчас живет в другом месте….

– Да? Ну что ж…. Передавай ей привет. Хорошо было бы встретиться, посидеть…

Старичок пристально рассматривал Алексея. Все выглядело так, что человек, подойдя по совсем иному случаю, вдруг узнал в стоящем перед ним оппоненте давнего знакомого. Но все воспоминания о прошлом были частично утрачены, связи разорваны или потускнели со временем, поэтому Николай Петрович больше и не претендовал на информацию о былом, рискуя заблудиться в этих дебрях, но вежливость требовала достойного окончания разговора.

– Ты когда увидишь ее, свою мать, передавай большой привет… от Николая…

Он протянул вперед руку и Леха пожал ее, тряхнув пару раз для приличия. В момент рукопожатия брови старичка смешно приподнялись вверх, затем вернулись на место, руки расцепились, и он пошел, а за ним и вся кавалькада двинулась дальше, гулко шагая в пустом пространстве «подземелья».

Напоследок прораб бросил многозначительный взгляд на Алексея, в котором читался и укор, и изумление и зачатки потенциальной уверенности в своих силах, замешанные на личной административной власти. Последнее было бесспорно, но на Алексея особого впечатления не производило. Он взял в руки двухколесную тачку и побрел в дальний угол, где виднелись кучки мусора на бетонном полу парковки. Время абстинентного синдрома закончилось, оставив только усталость и желание скорее дожить этот несносный день. Старичок заставил вспомнить его о матери. Значит, пришло время навестить ее.

Магазин становится местом проклятия, где необходимо бывать постоянно, бесконечно покупая кучу ненужных продуктов, шастая с железной корзиной по узким «проулкам» меж стеллажей и витрин, в беспрерывной дилемме «что выбрать?», и где сэкономить так, что бы хоть что – то осталось в кармане. Это навязчивое желание купить дешевле, просто сводит с ума, заставляя беспрестанно всматриваться в прямоугольные бумажные ценники, просчитывать, желать выгоды, словно купец на городском рынке. Чем больше продуктов в корзине покупателя, тем несчастнее его жизнь. И этот простой вывод делается на том основании, что в непреходящем стрессе, аппетит становиться просто зверским, поглощается все в двойном количестве, подобно бесподобному Гаргантюа и его суну Пантагрюэлю. А затем, можно с чистой совестью сидеть в теплом сортире и «ждать развязки», в столь сложной дилемме.

Алексей шел по залу магазина, совершенно, надо сказать, без цели. Рабочий день закончился, ознаменовав начало трудовой недели, и теперь только и оставалось, что попасть домой, что бы упасть и уснуть. Он прошел мимо стеклянных холодильников, в которых были ровно уложены пачки фабричных пельменей. Затем остановился возле стеллажа с конфетами. Следующей остановкой был вино водочный отдел. Все движения его были сомнамбулического свойства. Его не вывела из задумчивости даже полка с пивными бутылками. Всему причиной был старичок из комиссии. Давний знакомец матери, он просто поинтересовался ее судьбой, не ведая даже, что эта женщина коротает свои дни в психоневрологическом диспансере, прохаживаясь по личной палате туда и обратно, меряя время небольшими шагами. Он сам видел эти ее движения, через специальное отверстие в двери, в дни, когда приходил, но не решался войти. Шесть шагов от двери до окна, и обратно. Когда он в последний раз видел ее? Оказывается, давно это было. Очень давно.

– Что, не можешь выбрать пиво? Помочь?

Леха даже дернулся в сторону от неожиданности. Рядом стояла Мила, в своей неизменной бейсболке, с хвостом волос, продетым через механизм регулировки сего головного убора. Козырек нахлобучен на самые глаза.