Марго Эрванд - Триггер

Я сажусь на диванчик, в то время как мой спутник опускается на стул напротив меня. Официант предлагает карты меню, после чего вежливо интересуется, может ли он нам посоветовать что-то из напитков. Он тихо переговаривается с Полом, в то время как я не могу оторвать глаз от столика у окна, прямо по диагонали от нас. Выбирая это место для нашей встречи, я была уверена, что мы легко затеряемся в большом зале, смешавшись с другими гостями, и у меня не будет причин бередить старые раны. Я смогу насладиться изысканными блюдами и обществом нового знакомого, не ощущая неприятного осадка. Но вместо этого, по роковой случайности, мы сидим катастрофически близко к столику, с которым так много связано в моей жизни. От этого соседства меня охватывает болезненное оцепенение, и я не могу оторвать глаз от таблички «Зарезервировано». Выходит, этот столик с видом из окна – особенный не только для меня и Мэтью.

– Что скажешь? Белое или красное? – я слышу шепелявый голос Пола, и чувствую лёгкое прикосновение его холёных пальцев к своей руке. – Всё в порядке?

– Да, всё отлично, – выдавливаю я, ощущая жгучие желание выпить. – Если ты не против, то я бы не отказалась от бокала красного вина.

– Отлично, тогда нам, пожалуйста, бутылку Каберне-совиньон, – говорит Пол, возвращая винную карту официанту. Тот в ответ коротко кивает, безмолвно удаляясь.

Оставшись с ним наедине, я чувствую неловкость. Сомнения и чувство вины грызут меня изнутри. Всё это большая ошибка.

– Значит, ты работала в книжном бизнесе, – проявляет инициативу Пол, откинувшись на спинку своего стула. – Я погуглил твоё имя, но не нашёл ни одной книги, ты публиковалась под псевдонимом?

– А я что, похожа на писательницу? – спрашиваю я, удивляясь тому, как звенит от эмоций голос.

Вышло слишком грубо и резко.

– Я не писательница и никогда ей не была, – поспешно добавляю я, стараясь в этот раз звучать более мягко и спокойно. – Наверное, ты меня не так понял, я работала помощницей редактора.

– Прости, я не хотел тебя обидеть, – ровным голосом приносит свои извинения Пол. – Я мало в этом разбираюсь.

– Ну и славно. Я полгода, как ушла из издательства, поэтому это уже в прошлом. А чем занимаешься ты? – спрашиваю я, с тоской поглядывая на столик у окна. Он всё ещё не занят.

– Как и указал в анкете, я преподаватель истории искусств в колледже Лос-Анджелес Сити. Я не соврал и вообще стараюсь быть честным по жизни. Мне кажется, в наши дни это очень важное качество. Не все это понимают, но стоит только начать… А ещё полезно вести дневник. Звучит, наверное, нелепо и не по-мужски, но и мысли, и дела должны быть всегда в порядке, – с энтузиазмом принимается рассказывать Пол, сопровождая свою речь активной жестикуляцией. Однако, вероятно, заметив мой отстранённый взгляд, натужно смеясь, добавляет: – Не стоило говорить об этом на первом свидании. Прости, не хотел тебя так сразу грузить правилами своей жизни.

К собственному стыду, я уже давно потеряла нить беседы. Парадокс: я так отчаянно пытаюсь вспомнить восемнадцатое августа, но всякий раз проваливаюсь в чёрную дыру неизвестности, а ведь при этом есть только один день в моей жизни, который я бы не задумываясь стёрла из памяти, но именно его я помню в самых мельчайших подробностях. День, когда я последний раз была здесь с Мэтью. В это самое время, почти девять месяцев назад, я сидела у окна, на своём обычном месте, читая вслух сообщение от Рейчел. «У нас всё хорошо. Патрик поужинал и уже лег с Уиллом спать. Проведите эту ночь с огнемётной пользой», – я делаю ударение на последнем слове, кокетливо опуская взгляд. Но все эти ужимки и томные взгляды, словно холостые снаряды, пролетали мимо его сознания. Мыслями он был уже далеко от меня. В груди начинает щемить, и я снова бросаю тревожный взгляд на столик у окна. Он всё ещё пустует.

– И если вдруг завтра начнётся какая-то подобная проверка в нашем колледже, я буду готов. У меня все ходы записаны по часам и минутам. Так что, если меня когда-нибудь попросят давать показания, я определённо стану самым образцовым свидетелем в истории расследования убийств! – неожиданно долетает до меня обрывок речи Пола.

– Прости, кажется, я отвлеклась, что ещё за расследования убийств?

– Ну так я же говорю, в университете, где работает мой друг, два месяца всех проверяют и перетряхивают. Это как-то связано с убийством студентки. Она была во всех новостях. Ну вот я и говорю…

– А где работает твой друг? Как звали ту студентку? – нетерпеливо перебиваю его я, чувствуя, как тревога спазмом сводит желудок. В голове хороводом кружатся имена: Сесилия Белл, Зоуи Мейер. Этой студенткой может быть одна из них. Должна быть одна из них.