Марго Эрванд - Триггер

– Ну, как твой день в школе? – сипит она, сжимая зубами сигарету. – Показывай тетради!

Закатываю глаза, обречённо протягивая ей рюкзак. Страница с красными чернилами берёт всё внимание на себя. Я тяжело сглатываю, разглядывая маленькое пятнышко на новых кроссовках. Она яростно сминает лист, превращая его в шарик для пинг-понга. Скомканная бумага падает рядом, и в тот же миг холодные узловатые пальцы матери больно смыкаются на моей челюсти. Она силой поднимает мне голову, заглядывая в глаза.

– Что я тебе говорила в прошлый раз? Ты забыла?

Мотаю головой, чувствуя ком в горле.

– Ну вот и славно! Ты мне потом за это ещё спасибо скажешь, вот увидишь! – сообщает она, оглядываясь по сторонам.

В комнате, как и во всей квартире, царит хаос, но мы обе знаем, что в этих кучах вонючего барахла она, при желании, легко сможет найти даже иголку, не то что ремень.

– Ты не вышла личиком, уж прости, – бубнит она, пока её глаза мечутся по периметру. – Ум и послушание – это всё, что ты сможешь предложить мужчине. А ещё ты должна будешь родить сына!

Эту речь я знаю наизусть. Сейчас последует её коронная фраза: «Родись ты мальчиком, всё было бы иначе».

– Родись ты мальчиком, всё было бы иначе, – подтверждает мою мысль мать, радостно щёлкая языком.

Она тянет меня за руку, крепко сжимая запястье. Два шага в сторону дивана – и я уже могу разглядеть под пустой коробкой из-под пиццы металлическую пряжку старого потёртого ремня. С трудом сглатываю, с надеждой поглядывая в сторону своей комнаты. От укрытия меня отделяет не больше семи шагов, но сейчас мне кажется, что нас разделяет непреодолимая пропасть. Мои ноги становятся ватными от страха и ужаса предстоящей порки. Мама тянется за ремнём, и я чувствую, как слабеет её хватка. Это мой единственный шанс. Я резко выкручиваю руку, спотыкаюсь и чуть ли не падаю перед ней на колени, но – о чудо! – мне удалось выстоять и даже побежать.

– Ты что это вытворяешь? – орёт она, и я слышу, как на пол с грохотом посыпалось всё то, что ещё секунду назад было на столе: жестяные банки, коробки и шелестящие пакеты от чипсов.

Забегаю в комнату и тщетно пытаюсь запереть дверь. Замок сломан, об этом я забыла. Залезаю под кровать: это единственное место, где я могу спрятаться. Я вижу её разодранные грязные кеды, она заходит в комнату, пиная по углам мои игрушки. Их покупают бабушка с дедушкой, а она уничтожает. На мгновение мой мозг захватывает мысль о том, перенесёт ли это грубое вторжение моя новая кукла, но, когда мать делает шаг в сторону кровати, я думаю уже только о себе.

– Я из тебя выбью всю эту дурь, – грозится мать, заглядывая под кровать и пуская мне в лицо густой белый дым.

Глаза начинает щипать, но я успеваю заметить нездоровый блеск в её глазах. Нет сомнений, она под кайфом. Мои ноги бьются о металлические ножки кровати, и я слышу противный звон, от которого у меня кровь стынет в жилах. Я пытаюсь ей что-то сказать, но с губ срывается только жалобный шёпот.

– Помогите, помогите…

Я начинаю задыхаться.

– С вами всё в порядке? – спрашивает меня мужчина с квадратным лицом. Мне требуется какое-то время, чтобы узнать в нём детектива Нолана Ферта.

– Да, – говорю я, делая глубокий вдох. Грудь сковывает болезненный спазм. – Наверное, я пыталась позвать на помощь, поняв, что не справляюсь с управлением. Но, если честно, я этого совсем не помню.

– Отлично, вы не помните ни своего звонка в службу спасения, ни причин своей аварии, но настаиваете на том, что видели Зоуи Мейер.

– Да. Вы должны мне поверить.

– Правда? Тогда, наверное, мне не стоит отмахиваться и от других потенциальных свидетелей, которые ежедневно звонят по горячей линии, чтобы сообщить ценную информацию и попасть в свежий выпуск новостей.

– Новостей? – переспрашиваю я, часто хлопая глазами. – А эти потенциальные свидетели, как и я, сообщают вам про подвал, цепи и тот факт, что голова девушки была обрита налысо?

– Откуда вам известно про волосы?

– Я была там, я её видела. Я хочу помочь…

– Но вы ничего не говорите.

– Говорю, вы просто не слушаете: я попала в аварию. Я почти уверена, что меня кто-то столкнул, я не знаю, было это сделано умышленно или случайно, но вам нужно найти тот красный внедорожник, о котором говорит Гарри Джейн. Я думаю, это и есть ключ к разгадке.

– Вернёмся к девушке. Она что-то говорила?

– Нет, её рот был заклеен скотчем.

– А что вы там делали?

– Я не знаю, я не помню… но это был подвал, заваленный коробками, бумагами. С потолка свисала тусклая лампа, прямо над Зоуи. Она сидела в белоснежном облаке своих собственных волос.