Хельга Мерц-Оллин - Комната с розовыми обоями

Пацан сначала взял направление в сторону Тай-дро роуд, наверное, хотел затеряться среди переплетения улиц и переулков, но выскочивший наперерез констебль преградил ему путь. Мальцу ничего не оставалось, как повернуть на право, снова в парк. Он птицей перемахнул пешеходный мостик через Рот Брукс, перебежал Олден-роуд и протиснулся через густые заросли на поле для регби. И вот тут он лопухнулся. Теперь на открытом пространстве, мы гнали его вперед, отрезая возможность для маневров по флангам.

Майк, как более молодой и быстрый из нас, чуть поднажал и сделал подсечку. Пацан повалился кубарем, пропахав коленками и ладонями по газону несколько футов. Андерсон тут же подскочил, сгреб его в охапку за одежду и поставил на ноги. Я остановился рядом, тяжело дыша, в боку кололо, кровь стучала в висках – такие гонки явно уже не по мне. Один из подбежавших констеблей направил луч фонарика на шкета. Капюшон съехал вниз во время падения, длинные русые волосы наполовину скрыли лицо.

– О, черт! Девчонка!

И Майк тут же выпустил край ее куртки из кулака.

Она переводила испуганный взгляд с меня на Майка и обратно. Я схватил ее за плечо, пока она снова не сиганула от нас, и принялся бесцеремонно шарить по ее карманам. Андерсон посмотрел на меня внимательно, одним взглядом показывая, что я не прав. Если девчонка несовершеннолетняя нас ждут серьезные проблемы, сначала нам придется выслушать от шефа все, что он думает о нас, а потом разбираться с ее разъяренными родителями.

– Майк, держи ее!

Я без зазрения совести содрал рюкзак с ее спины и вытряхнул все содержимое на мокрый газон.

С громким шлепком выпал бумажник, обычный, без девчачьих рюшечек и блесток. Открыв его, я с облегчением выдохнул – вот они водительские права. Теперь, даже если они липовые и девчонка таскала их с собой лишь для того, чтобы покупать выпивку в баре, к нам не будет никаких претензий. При ней был документ подтверждающий совершеннолетие. Я подсветил фонариком и прочитал: Кэтрин Хорн, год рождения девяносто первый. Двадцать пять лет? Я направил луч света в лицо, хмурый взгляд прищуренных глаз, губы плотно сжаты – даже сейчас девчонке не дашь больше шестнадцати. Так, стоп. Светлые русые волосы.

– Везем ее в участок, – коротко скомандовал я всем.

В машине мы с Майком молчали, а наша пленница вообще за все время не произнесла ни единого звука.

На входе в управление я отметил в журнале у дежурного девчонку, как простого посетителя, чтобы у меня в случае осложнений была возможность дать заднюю. Реальных причин для ее задержания не было, лишь мои догадки и домыслы.

Мы с Майком находились в диспетчерской и наблюдали через монитор за Кэтрин Хорн. Имя и ее водительское удостоверение оказались настоящими. Камера, установленная в комнате для допросов, отлично передавала изображение. Она сидела за столом, откинувшись на спинку стула, руки скрещены на груди, ноги вытянуты, взгляд устремлен перед собой. Худющая и плоская, без женских округлостей в положенных местах, с узкими бедрами, ростом ниже среднего, около пяти футов и трех дюймов. Хорн вполне могла сыграть роль четырнадцатилетней Энни. Длинные светлые волосы подтверждали мои подозрения. На фоторобот, составленный со слов Бренды, Кэтрин не сильно была похожа, но это и понятно, прошел год, и Вильямс могла что-то напутать или приукрасить. Лицо девчонка имела симпатичное, но я бы на нее даже бы и не посмотрел, попадись она мне где-нибудь в пабе. Меня всегда привлекали женщины постарше и покрупнее.

Порой, чтобы выведать у задержанного хоть что-то, приходиться прибегать к хитростям, иногда детективы разыгрывают целые спектакли. Я, в первую очередь, всегда практиковал самую простую схему – плохой и хороший полицейский; иногда примешивал материальную сторону – прикидываясь выходцем из бедного района или, наоборот, из обеспеченного. Главное, когда ведешь допрос в паре с напарником, правильно распределить роли, кто будет втираться в доверие, а кто выступать в роли антагониста.

При случае я не брезговал использовать силовое воздействие. Камера на время отключалась, и наш задержанный нечаянно падал со стула, причем иногда лицом вниз или опрокидывал на себя горячий кофе. Вариантов море. Такие трюки лучше проделывать в отсутствии напарника, допустим, послать его за какой-нибудь папкой в кабинет. Я не садист, скорее просто шизик.

В последние годы мне все тяжелее давались спектакли, особенно, когда видел перед собой реального преступника, который без зазрения совести кого-нибудь пришиб или изнасиловал. Сидеть и изворачиваться перед ним, выдумывать, как вытянуть из него правду, было уже невмоготу. Проще было припереть его к стенке, чуть-чуть придушить или давить пальцами на его глаза, пока он не заорет от боли.