Тесс Герритсен - Двойник

– Нет, напротив, она была очень вежлива, дружелюбна. Просто по характеру ее вопросов я догадался, в чем дело. "Как вам работается с доктором Айлз? Вы хорошо ладите друг с другом?" – Йошима рассмеялся. – Как вы думаете, почему она спрашивала меня об этом?

– Она просто выполняла свою работу, вот и все. Она не собиралась ни в чем обвинять тебя.

– Но прозвучало это именно так. – Йошима подошел к рабочему столу и принялся расставлять банки с формалином для образцов ткани. – Мы проработали вместе почти два года, доктор Айлз.

– Да.

– И ни разу не было такого, по крайней мере, я не припомню, чтобы вы были недовольны моей работой.

– Никогда. Я бы не хотела работать ни с кем другим.

Он повернулся и в упор посмотрел на нее. Под ярким светом флуоресцентных ламп Маура заметила, как много седины в его черных волосах. Когда-то она думала, что Йошиме едва за тридцать. С гладким лицом, стройный, он казался мужчиной без возраста. Сейчас, заметив лучики морщинок вокруг его глаз, она поняла, кто он на самом деле: человек, плавно переходящий в средний возраст. "Как я".

– Ни на минуту, – сказала она, – ни на мгновение я не сомневалась в том, что ты...

– Но теперь-то вы сомневаетесь, так ведь? Раз уж детектив Риццоли заговорила об этом, вам придется подумать о том, что я мог изуродовать вашу машину. Что это я охочусь за вами.

– Нет, Йошима. Не сомневаюсь. Я отказываюсь от всех сомнений.

Он продолжал буравить ее взглядом.

– В таком случае вы нечестны либо с собой, либо со мной. Потому что вы наверняка думали об этом. И пока существует хотя бы малейшее недоверие, вам будет нелегко работать со мной. Я это чувствую, и вы тоже. – Он снял перчатки, отвернулся от Мауры и принялся надписывать этикетки. Она видела, как напряжены его спина и мышцы шеи.

– Мы справимся с этим, – сказала она.

– Возможно.

– Не возможно, а непременно справимся. Мы должны работать вместе.

– Ну, это зависит от вас.

Несколько секунд она смотрела на него, размышляя о том, как вернуть прежнюю искреннюю дружбу. "А может, это дружба и не была такой уж искренней, – подумала Маура. – Это я так считала, хотя все это время он скрывал от меня свои эмоции, а я – свои. Надо же какой тандем – дуэт непроницаемых лиц! Каждую неделю перед нашими глазами разворачивается трагедия, но я ни разу не видела, чтобы он плакал, а он не видел слез в моих глазах. Для нас смерть – это работа, мы похожи на двух фабричных работяг".

Йошима закончил надписывать банки с образцами и, обернувшись, увидел Мауру у себя за спиной.

– Вам что-нибудь нужно, доктор Айлз? – спросил он. В его голосе, как и в выражении лица, уже не было и намека на то, что произошло между ними. Перед ней стоял тот самый Йошима, которого она всегда знала: спокойный и умелый, готовый в любой момент предложить помощь.

Она ответила тем же. Достала из конверта рентгеновские пленки, которые принесла с собой, и разместила на экране проектора те, что принадлежали Никки Уэллс.

– Надеюсь, ты помнишь это дело, – сказала она и включила на проекторе свет. – Это снимки пятилетней давности. Дело из Фитчбурга.

– Имя жертвы?

– Никки Уэллс.

Нахмурившись, он посмотрел на снимки. И сразу его внимание привлекли кости плода в области материнского таза.

– Это та беременная женщина? Убитая вместе с сестрой?

– Значит, ты помнишь.

– Оба трупа сожгли?

– Верно.

– Я помню, вскрытие делал доктор Хобарт.

– Я незнакома с доктором Хобартом.

– Конечно, он ушел от нас за два года до того, как пришли вы.

– А где он сейчас? Я бы хотела поговорить с ним.

– Ну, это проблематично. Он умер.

Она нахмурилась.

– Что?

Йошима печально покачал головой.

– Доктор Тирни очень тяжело переживал его смерть. Чувствовал себя виноватым, хотя выбора у него не было.

– Что случилось?

– Были некоторые... проблемы с доктором Хобартом. Сначала он подевал куда-то несколько предметных стекол со срезами, потом потерял какие-то органы, и семья убитого узнала об этом. Они подали на нас в суд. Был скандал, о нас пошла дурная слава, но доктор Тирни горой стоял за него. А потом из сумки одного из наших работников пропали лекарства, и выбора у него не осталось. Он попросил доктора Хобарта написать заявление об уходе.

– А что было дальше?

– Доктор Хобарт пошел домой и проглотил пригоршню оксиконтина. Его хватились только через три дня. – Йошима сделал паузу. – Никто из наших не хотел делать вскрытие.

– А его компетентность подвергалась сомнению?