Тесс Герритсен - Двойник

– Все еще можно передумать, – повторила Риццоли.

– Мы уже закрыли эту тему.

– Да. Я просто хотела сказать, что здесь можно развернуться.

– А вы бы отступили, Джейн? Всю жизнь мучиться вопросом, кто твоя мать, как она выглядит, а потом отступить? В тот самый момент, когда вплотную приблизились к разгадке?

Риццоли повернулась и взглянула на Мауру. Риццоли – сгусток энергии, вечный двигатель – сейчас смотрела на нее спокойно и с пониманием.

– Нет, – призналась она. – Я бы не смогла.

В административном корпусе здания "Бетти Коул Смит" они предъявили свои удостоверения и зарегистрировались. Вскоре к ним спустилась суперинтендант Барбара Герли. Маура ожидала увидеть внушительную тюремную надзирательницу, но женщина больше походила на библиотекаря – коротко стриженные седеющие каштановые волосы, изящная фигурка в юбке цвета загара и розовой хлопчатобумажной блузке.

– Рада познакомиться с вами, детектив Риццоли, – произнесла Герли. И повернулась к Мауре: – А вы доктор Айлз?

– Да. Спасибо, что согласились принять нас. – Маура тоже пожала ей руку, отметив, что рукопожатие коменданта было сдержанным. "Она знает, кто я, – подумала Маура. – Знает, почему я здесь".

– Пойдемте в мой кабинет. Я приготовила для вас ее досье.

Герли повела гостий по коридору. Спина прямая, шаг четкий, никаких лишних движений, даже ни разу не обернулась, чтобы посмотреть, не отстали ли посетители. Они зашли в лифт.

– Это заведение четвертого уровня? – спросила Риццоли.

– Да.

– Разве четвертый – это не средний уровень надежности? – поинтересовалась Маура.

– Мы еще только работаем над созданием заведения шестого уровня. Наше учреждение – единственная женская колония в штате Массачусетс, так что пока нам приходится содержать преступников всех мастей. У нас тут представлен весь спектр.

– Даже серийные убийцы? – спросила Риццоли.

– Если они женского пола, то их привозят сюда. Правда, мы не оснащены такими серьезными системами безопасности, как мужские тюрьмы. К тому же у нас и подход к заключенным другой. Мы делаем упор на воспитательной работе и реабилитации. Многие наши подопечные не вполне адекватны или имеют серьезные проблемы, связанные с насилием. К тому же среди них много матерей, страдающих в разлуке с детьми, так что нам приходится сталкиваться с дополнительными психологическими проблемами. Знаете, сколько детских слез мы видим, когда кончается время свиданий?

– А что Амальтея Лэнк? С ней есть какие-то особые проблемы?

– Да... – Герли замялась, устремив взгляд прямо перед собой. – Есть кое-что.

– Что именно?

Двери лифта открылись, и Герли вышла первой.

– Вот мой кабинет.

Они прошли в приемную. Две секретарши стрельнули глазами на Мауру и тут же снова вперились в экраны своих компьютеров. "Все избегают смотреть мне в глаза, – подумала она. – Интересно, что я должна прочесть в их взглядах?"

Герли провела посетителей в свой кабинет и закрыла дверь.

– Присаживайтесь, пожалуйста.

Обстановка кабинета выглядела неожиданно. Маура думала, что она будет отражать сущность хозяйки, деловитой и строгой. Но здесь повсюду висели фотографии улыбающихся людей. Женщины с младенцами на руках, дети, аккуратно причесанные и в отглаженных костюмчиках. Новобрачные в окружении стайки детишек. Много-много фотографий.

– Мои девочки, – пояснила Герли, с улыбкой глядя на стену с фотографиями. – Те, кто вернулся к нормальной жизни. Сделали правильный выбор и стали полноправными членами общества. К сожалению, – улыбка померкла на ее губах, – фотографии Амальтеи Лэнк никогда не будет на этой стене. – Она села за стол и в упор взглянула на Мауру. – Я не уверена в том, что ваш визит сюда – удачная идея, доктор Айлз.

– Я никогда не видела свою родную мать.

– Это меня и беспокоит. – Герли откинулась на спинку кресла и какое-то время пристально разглядывала Мауру. – Все мы хотим любить своих матерей. Хотим видеть в них женщин особенных, потому что это делает и нас, их дочерей, особенными.

– Я не надеюсь на то, что смогу полюбить ее.

– А на что вы надеетесь в таком случае?

Этот вопрос озадачил Мауру. Она вспомнила образ матери, который рисовала в своем воображении еще ребенком, даже после того, как кузен выдал ей жестокую правду о том, что ее удочерили. Это наконец объяснило ей, почему в семье, где все блондины, только у нее черные волосы. Вот почему она сочинила свою сказку, объяснявшую природу этих темных волос. В этой сказке ее мать была итальянской принцессой, которая была вынуждена отказаться от дочери, зачатой от простолюдина. Или же испанской красавицей, которую бросил любимый, и она умерла от горя. Герли была права, когда сказала, что девочки наделяют маму особенными, даже волшебными качествами. И вот сейчас ей предстояло встретиться не с фантазией, а с реальной женщиной, и от этой перспективы ей было не по себе.