Тесс Герритсен - Двойник

– Я полностью согласен с доктором Айлз, – сказал Далджит.

– Но это означает...

– Что мы имеем дело с останками двух совершенно разных людей, – закончила за него Маура. – Мужчины и женщины. – Она поднялась и встретилась взглядом с Корсо. – Вопрос в том, сколько еще людей здесь погребено.

На мгновение Корсо, казалось, лишился дара речи. Потом повернулся и окинул поляну медленным взглядом, словно впервые видел ее.

– Комиссар Грешэм, – сказал он, – нам понадобятся люди. И много. Полицейские, пожарные. Я вызову бригаду из Огасты, но их нам мало. Во всяком случае, на такой объем работ.

– И сколько, по-вашему, нужно людей?

– А сколько нужно, чтобы все здесь осмотреть? – Корсо оглядел заросли деревьев. – Нам придется прочесывать всю местность. Поляну, леса. Если здесь и вправду погребено больше, чем двое, я намерен найти всех остальных.

Джейн Риццоли выросла в бостонском пригороде Ревер, прямо за мостом Тобин-Бридж. Это рабочий район, застроенный приземистыми домиками с малюсенькими участками, где каждый год четвертого июля на задних дворах жарились хот-доги, а над крылечками гордо развевались американские флаги. Семья Риццоли знавала взлеты и падения, в числе которых было несколько кошмарных месяцев, когда отец потерял работу. Джейн тогда было десять лет. В этом возрасте она уже понимала страх матери и проникалась злобным отцовским отчаянием. Она и двое ее братьев знали, что такое жизнь на грани краха, и, хотя у Джейн уже давно был стабильный достаток, далекое детство нет-нет, да и напоминало о себе тревожным шепотком. Она никогда не забывала своих корней, и в ней до сих пор жила девчонка из Ревера, мечтавшая о большом доме с красивой лужайкой, в котором будет несколько ванных комнат и не придется каждое утро колотить в дверь, заявляя свои права на очередь в душ. О доме с кирпичной трубой, двустворчатой входной дверью и медным дверным молотком. Жилище, которое она сейчас разглядывала из окна своего автомобиля, имело все эти атрибуты и даже больше: медный молоток, двустворчатая дверь и не одна труба, а целых две. Все, о чем она когда-то мечтала.

Но более уродливого дома она еще не встречала.

Остальные строения на Ист-Дедхам-стрит вполне соответствовали уровню среднего класса: гаражи на две машины и аккуратные лужайки. У ворот припаркованы автомобили последних моделей. Никакой помпезности, ничего кричащего: "Посмотри на меня!". А этот дом – нет, он не просто обращал на себя внимание. Он словно бы вопил, чтобы его заметили.

Так бы наверняка выглядел особняк Тара из "Унесенных ветром", если бы вдруг торнадо перенес его на городской участок.

Двора как такового не было и в помине – так, узкая полоска земли по периметру, на которую даже нельзя было втиснуть газонокосилку. Белые колонны поддерживали парадное крыльцо, с которого Скарлет О'Хара могла бы любоваться движением транспорта по Спраг-стрит. Дом навеял воспоминания об их реверском соседе Джонни Сильве, который потратил весь свой первый заработок на вишнево-красный "Корветт". "Пускает пыль в глаза, – сказал тогда ее отец. – Денег нет даже на то, чтобы съехать от родителей, а он покупает себе роскошную спортивную машину. Самые большие неудачники покупают самые крутые машины".

"Или строят себе самые большие дома", – подумала она, разглядывая Тару на Спраг-стрит.

Она ловко высвободила свой огромный живот из-под рулевого колеса. Когда она поднималась по ступеням крыльца, ребенок исполнял чечетку на ее мочевом пузыре. "Никуда не денешься, – подумала она. – Придется проситься в туалет". Дверной звонок не просто звонил, он издавал долгий низкий звук словно колокол, созывающий на молебен.

Блондинка, открывшая дверь, казалось, была здесь совершенно не к месту. Ничего общего со Скарлет О'Хара – скорее, классическая Барби с пышными волосами, пышным бюстом, утянутая в розовый капроновый спортивный костюм. Лицо ее было напрочь лишено выразительности – не иначе как после инъекций ботокса.

– Я детектив Риццоли, хотела бы встретиться с Теренсом Ван Гейтсом. Я вам уже звонила.

– Да-да, Терри ждет вас. – Девичий голос, высокий и слащавый. В малых дозах вполне сносный, но уже через час он покажется вам отвратительнее, чем поскребывание ногтей по школьной доске.

Риццоли шагнула в холл, где сразу же наткнулась на гигантскую картину маслом. Она изображала Барби в зеленом вечернем платье, стоящую возле огромной вазы с орхидеями. Все в этом доме казалось безразмерным. Картины, потолки, груди.