Тесс Герритсен - Двойник

Баллард медленно выпрямился. Его взгляд был по-прежнему прикован к Мауре, но теперь между ними была пропасть. И разочарование.

Она поднялась с дивана; он тоже встал.

Они молча прошли к двери. У порога Рик остановился и обернулся к ней. Нежно поднес руку к ее лицу и дотронулся до него. Маура не отвернулась и не поморщилась.

– Будьте осторожны, – сказал он и вышел.

Маура закрыла за ним дверь.

Мэтти доедала последний кусочек говядины. Она вгрызалась в него, как дикое животное в высохшую падаль, и думала: "Белок – чтобы быть сильнее. Чтобы победить!" Она вспомнила об атлетах, готовящихся к марафону, тренирующихся для спортивных выступлений. "Мне тоже предстоит марафон. Единственный шанс выжить".

"Проигрыш – смерть".

Вяленая говядина напоминала резину, и она едва не подавилась, проглатывая ее, но протолкнуть вязкий кусок все-таки удалось, запив его глотком воды. Вторая банка с водой была почти пуста. "Мне грозит страшная смерть, – думала она, – долго я не продержусь". К тому же у Мэтти появились новые причины для волнения: схватки все чаще напоминали о себе и становились все более мучительными. Это еще не роды, но их предвестники.

Где же он, черт возьми? Почему он оставил ее так надолго? Потеряв счет времени, она не знала, сколько часов, а может, и дней прошло с его последнего визита. Мелькнула мысль: не разозлила ли она его своей истерикой? Или он решил наказать ее? А может, пытался припугнуть, заставить понять, что нужно быть вежливой с ним, проявлять уважение? Всю свою жизнь она была вежливой, и вот к чему это привело. Вежливых девочек все шпыняют. Они всегда оказываются в хвосте очереди, на них никто не обращает внимания. Они выходят замуж за мужчин, которые тут же забывают об их существовании. Все, хватит быть вежливой, подумала она. Если мне удастся выбраться отсюда, я перестану быть бесхребетной.

Но прежде надо выбраться. А это значит, что я должна притвориться вежливой.

Она сделала еще один глоток. И ощутила странный прилив сытости, как будто съела настоящий обед и выпила вина. Жди, подумала она. Он вернется.

Завернувшись в одеяло, она закрыла глаза.

И проснулась от сильной схватки. О нет, это уже больно. Определенно больно. Она лежала в темноте, взмокшая от пота, пытаясь вспомнить все, чему учили на курсах для беременных, но эти уроки, казалось, были в прошлой жизни. Чьей-то жизни, не ее.

"Вдох, выдох. Очищение..."

– Дамочка!

Она оцепенела. Взглянула на решетку, из которой доносился шепот. Пульс участился. "Пора действовать, солдат Джейн". Но, вдыхая запах собственного страха в темноте, вдруг подумала: "Я еще не готова. Я никогда не буду готова. С чего я решила, что у меня получится?"

– Дамочка, ответьте мне.

"Это твой шанс. Давай".

Она глубоко вздохнула.

– Мне нужна помощь, – захныкала она.

– Почему?

– Мой ребенок...

– Рассказывайте.

– Он просится наружу. У меня схватки. Пожалуйста, выпустите меня отсюда! Я не знаю, сколько еще смогу выдержать это... – Она всхлипнула. – Выпустите меня. Мне нужно. Я рожаю.

Ответом ей было молчание.

Она вцепилась в одеяло, боясь дышать, боясь не услышать, если он будет говорить шепотом. Почему он не отвечает? Он что, опять ушел? И тут она услышала грохот, а потом скрежет.

Лопата. Он начал копать.

"Единственный шанс, – подумала она. – Другого не будет".

Снова грохот. Лопата загребала землю, ее поскребывание о ящик напоминало скрип мела по доске. Она задышала чаще, и сердце готово было выпрыгнуть из груди. "Или я выживу, или умру, – подумала она. – Все решится через секунду".

Поскребывание прекратилось.

Ее руки похолодели, онемевшие пальцы впились в одеяло, которым она укуталась. Она слышала, как скрипнуло дерево и взвизгнули петли. Земля посыпалась в ее темницу, попала в глаза. "О, Боже, Боже, я ничего не вижу. Мне надо видеть!" Мэтти отвернулась, пряча лицо от грязи, которая сыпалась ей на голову. Долго моргала, пытаясь вытряхнуть соринки из глаз. Она опустила голову и поэтому не видела его, того, кто стоял наверху и склонялся над ней. А что видел он, глядя в яму? Свою пленницу, укутанную в одеяло, грязную, жалкую. Скрюченную от родовых схваток.

– Пора вылезать, – сказал он, на этот раз уже не через решетку. Тихий голос, вполне обычный. Неужели зло может звучать так невинно?

– Помогите мне. – Она снова всхлипнула. – Я не смогу подняться.

Она услышала стук дерева, поняла: какой-то предмет упал рядом с ней. Лестница. Открыв глаза, она подняла голову и увидела всего лишь силуэт на фоне звездного неба. После кромешной тьмы, которая царила в ее тюрьме, ночное небо показалось светлым.