Робин Кук - Кома

Сьюзен постаралась припомнить остальную часть неврологического обследования, например, исследование общего состояния сознания. В случае Нэнси Гринли можно было проверить только реакции на болевые стимулы. Сьюзен ущипнула ахиллесово сухожилие Нэнси, но ответа не было, независимо от силы, которую она применяла. Затем Сьюзен, не преследуя конкретной цели, а скорее интуитивно предполагая, что чем ближе место раздражения к мозгу, тем сильнее будет ответ, ущипнула ее за внутреннюю поверхность бедра и в испуге отскочила. На мгновение ей показалось, что Нэнси Гринли собирается встать, так как все ее тело мучительно напряглось, а руки как струны вытянулись вдоль тела. Челюсть ее задвигалась из стороны в сторону, как будто Нэнси просыпалась. Но все это быстро прошло, и Нэнси Гринли вновь погрузилась в неподвижность. С расширенными глазами, Сьюзен отшатнулась и прижалась к стене. Она не поняла, что сделала и что делать дальше. Но, тем не менее, она осознала, что забавляется в области вне ее сегодняшних знаний и возможностей. Какого бы сорта припадок не случился с Нэнси Гринли, Сьюзен была безумно рада, что он прошел так быстро.

Сьюзен виновато огляделась, чтобы проверить, не видел ли кто ее действия, и с облегчением убедилась, что вокруг никого нет. Кардиомонитор, расположенный над кроватью Нэнси, продолжал регистрировать спокойный нормальный ритм. Экстрасистол не было.

У Сьюзен возникло неприятное чувство, что она делает что-то не так, чем-то злоупотребляет, за что в один прекрасный момент может оказаться наказанной, – например, если у Нэнси Гринли опять случится припадок. Сьюзен быстро решила, что она воздержится от дальнейших экспериментов с больной, по крайней мере до тех пор, пока не прочитает соответствующую литературу.

Стараясь придать себе безразличный вид, Сьюзен направилась к центральному посту. Истории болезни хранились в круглом стальном стояке, водруженном на постовом столе. Левой рукой Сьюзен начала поворачивать стояк с историями, он заскрипел. Сьюзен стала вращать его медленнее, но скрип продолжался.

– Могу я вам помочь? – спросила Джун Шергуд из-за спины Сьюзен, заставив ее отдернуть руки, как ребенка от банки с вареньем.

– Я только хотела найти одну историю болезни, – сказала Сьюзен, ожидая услышать от медсестры несколько неприятных слов.

– Какую историю? – голос Шергуд звучал вежливо.

– Нэнси Гринли. Я хотела бы проверить одну идею относительно ее лечения.

Джун Шергуд порылась в историях болезни и вернулась с историей Нэнси Гринли.

– Вам, вероятно, вот здесь было бы удобнее работать, – сказала Шергуд, с улыбкой указывая на дверь.

Сьюзен поблагодарила ее, радуясь возможности ретироваться. Дверь, на которую указала Шергуд, вела в крошечную комнатку, вдоль одной стены которой выстроились застекленные медицинские шкафчики, закрытые на ключ. Вдоль остальных трех стен шла неширокая стойка. Слева находилась раковина умывальника, а в левом углу стояла непременная кофеварка.

Сьюзен присела. Хотя Нэнси Гринли находилась в госпитале всего две недели, ее история была очень пухлой. Это было обычным фактом для всех пациентов БИТа. Постоянный трудоемкий процесс лечения генерировал груды бумаг.

Сьюзен вытащила остатки своего бутерброда с тунцом, молоко и налила себе чашку кофе. Затем она вынула свой блокнот, вырвала из него несколько чистых листов и приступила к работе. Она никогда раньше не сталкивалась с историями болезней и поэтому потратила несколько минут, разбираясь в ее содержании. Сначала шел лист назначений, затем страницы с графиками жизненных показателей больной. Потом – анамнез жизни и данные медицинского обследования на день поступления. Оставшаяся часть содержала текущие записи, протокол операции и анестезии, записи медсестер, бесчисленные данные лабораторных, рентгеновских и всяких других исследований и процедур.

Так как Сьюзен точно не знала, что ищет, она решила копировать все подряд. На этом начальном этапе расследования еще не было способа определить, какая информация окажется наиболее важной. Сьюзен начала с имени, пола, возраста и расы Нэнси Гринли. Затем она скопировала данные на момент поступления, которые были весьма скудны, так Нэнси Гринли была вполне здоровой девушкой. Это были отрывки семейного анамнеза, включающего упоминания о том, что у бабушки Нэнси был инсульт. Единственная болезнь, которой Нэнси переболела в восемнадцать лет – мононуклеоз, – завершилась без последствий. При объективном осмотре по системам органов было обнаружено, что сердечно-сосудистая и дыхательная системы были совершенно нормальными. Сьюзен скопировала и результат теста на беременность – отрицательный, анализы свертываемости крови, группу крови, результаты тканевого типирования, рентгена и ЭКГ. Там были также биохимические анализы, включающие целую батарею тестов. Все показатели Нэнси Гринли укладывались в норму.