Мари Хермансон - Чумной остров

– Скорее удушение, – возразил тот и отпустил назад веко.

Нильс наклонился рассмотреть рану на горле. Затем снова отступил назад. На расстоянии она напоминала собачий ошейник. Ничего подобного он раньше не видел, это точно. И все же это казалось смутно знакомым, как будто он читал об этом или слышал разговоры.

– Для удушения выглядит очень необычно, – заметил Гуннарссон. – Вы видели раньше что-то подобное, доктор?

– Да, но давно, лет десять-двенадцать назад, когда работал в Стокгольме. – Доктор Хедман обменялся взглядом с комиссаром Нурдфельдом, кусавшим губу со странным видом. – Три идентичных случая, – добавил он.

– Но если это не повешение и не обычное удушение, что же это тогда? – удивился Нильс.

Врач взял край простыни, натянул на лицо умершего и произнес:

– Гаррота.

– Это было еще до вашего появления в уголовном розыске, Гуннарссон. Всего было четыре случая: три в Стокгольме и один здесь, в Гётеборге. В точности один и тот же способ умерщвления.

– Мне кажется, я читал об этом в газетах, – припомнил Нильс.

Они с комиссаром направлялись к себе в угрозыск и только что вышли из трамвая номер шесть у остановки «Слоттскуген», чтобы затем пересесть на «двойку», идущую к парку Бруннспаркен. Вокруг них толпились шумные дети, которые вскоре должны были сесть на поезд до залива Аскимсвикен, чтобы бесплатно учиться там плаванию, а затем пить молоко. Две молодые женщины в светлых летних платьях руководили их перемещением в сторону близлежащей станции железнодорожной ветки Сэребана из Гётеборга к полуострову Сэре. Зелень на деревьях и подвижные дети сильно контрастировали с выложенной кафелем комнатой, которую они только что покинули.

– В газетах вы точно об этом не читали, – возразил Нурдфельд, зажигая сигарету; Нильс с удивлением отметил, что у комиссара дрожит рука. – Из полиции в прессу не просочилось ни звука. Убитые были отъявленными негодяями. Разборки в криминальной среде… Такого убийцы обычным людям бояться не нужно, а сеять панику было ни к чему. Откровенно говоря, для полиции стало лишь облегчением, что те мерзавцы погибли. Но сам метод чудовищен. Убийца сделал специальную удавку из фортепианной струны. Для нашей страны очень необычно…

– Его схватили?

– Да, – подтвердил Нурдфельд. – В конце концов мы его взяли. Над этим случаем работал узкий круг людей, а Гётеборг и Стокгольм активно сотрудничали. Все прошло просто отлично.

– И что это оказался за тип?

– Чудовище. Двухметрового роста, сильный, как бык. Несколько лет жил в Чикаго. Там он научился этому способу со струной. Во время судебных заседаний базарил не переставая; на него надевали наручники и держали четверо охранников. Цирк, да и только… Пресса была в восторге.

– Но ее же там не было?

– Нет, конечно, – заседания проходили при закрытых дверях. Случай сочли выходящим за рамки всякой морали из-за жестокого характера преступлений. Все это могло повлиять на психически неуравновешенных граждан. Получил, естественно, пожизненное.

– Но если его осудили десять лет назад, может ли быть такое, что он сейчас на свободе? Если в тюрьме он вел себя хорошо, его могли помиловать.

Нурдфельд решительно покачал головой.

– Исключено. В таком случае это было бы зафиксировано в полицейских информационных сообщениях. Полиция всегда предупреждает общественность, прежде чем выпустить заключенного такого калибра. А его не выпустили, да и о его побеге я никогда не слышал. Надо, конечно, выяснить, где он находится… Его судили в Стокгольме, и я думаю, что он сидел в Лонгхольмене; но его, разумеется, могли перевести… Не знаю, где он сейчас.

Комиссар сделал длинную затяжку сигаретой и задумчиво посмотрел на шпиль Музея естественной истории. С птичьих прудов парка Слоттскуген доносился затхлый запах.

– Вы сказали, что его жертвами были негодяи. Но наш покойник так не выглядит. Он тщательно и хорошо одет, – заметил Нильс.

– Среди таких тоже бывают негодяи. Как говорится, не все то золото, что блестит…

– Это верно. Интересно, где его сбросили в реку…

– Он вряд ли прошел бы через плотину электростанции у фабрик Йонсереда. Его, должно быть, выбросили где-то после Йонсереда, но до поселения подбирал, – размышлял Нурдфельд. – Но место убийства, конечно, могло быть где-то подальше… Ну вот и наш трамвай!

С громким звоном перед ними остановился вагон; из него высыпала еще одна куча детей, которых тут же отловили учительницы плавания. Гуннарссон и Нурдфельд подождали, пока все не сошли, и поднялись в трамвай через заднюю дверь.