Майкл Мортимер - Тайна Девичьего камня

— Здесь впереди налево, — сказала она.

— Знаешь, — сказал он с неожиданным напором в голосе, — конец шестидесятых — последний раз, когда военные имели какую-то власть в Швеции. Ты слишком молода, чтобы это знать, но тогда на севере, в Норрланде, мы были полностью готовы к обороне от вторжения. При необходимости мы сражались бы с русскими, и сражались бы до последней капли крови.

Время от времени он посматривал на бензометр.

— С другой стороны, «тойота» всегда берет на испуг, — продолжал он. — Когда показатель стоит на нуле, на самом деле есть еще пятая часть бака.

Он потянулся, а она подумала, что, наверное, в 1967 году он был молодой.

— Ты должна понять, как тогда было: обязательная служба в армии, собственные самолеты-истребители, которые были даже лучше американских, собственные разработки атомной бомбы и оружейная промышленность, которая работала как часы. И тут соцы, которые настаивали на том, что Швеция нейтральная страна, что мы любим мир, а сами тем временем сидели в сауне и пьянствовали с генералами по согласию. И Улоф Пальме, который хамил то одному, то другому мировому диктатору. Черт, какие это были времена!

— Здесь впереди опять налево.

— А тебе известно, Ида, что теперь в Швеции отменили службу в армии? Что мы будем делать, когда придут русские? Пугать их чертовски умными приложениями в наших телефонах? Обещаю, это точно как в детской песне, как там ее, «Медведь спит»… Никогда нельзя доверять спящему медведю. Особенно русскому.

— Опять налево. Здесь должна быть маленькая дорога…

Стало тихо, и Ида задумалась над словами Лассе.

— А я и не знала, что ты такой боец.

— Да, но что мы сейчас имеем? — тотчас ответил он. — Тысячу куриных тушек в Афганистане? Которые снуют повсюду как живые мишени? Это национальная оборона или пиар? Если кто-то сейчас захочет захватить Швецию, в принципе достаточно только расстрелять пограничную полицию в Хапаранде. Чего можно избежать, если вторгнуться вечером или в выходные, поскольку тогда на пункте пропуска никого нет.

Он выругался, а она слегка улыбнулась.

— Нет, нам повезло, что между нами финны, — сказал он. — Между нами и русскими. Там, в Финляндии, у них порядок. И порядок в первую очередь в смысле настроя. У них же была зимняя война против русских, ну, ты знаешь, в 1939–1940 годах. Да, у них, в отличие от нас, есть небольшой опыт.

Она фыркнула, не то от удивления, не то от отсутствия интереса.

Ида посмотрела на переднее пассажирское сиденье. Там ничего не было видно, никаких пятен, фляжка куда-то исчезла, но она быстро отвела взгляд, словно это была ее рука.

Они медленно ползли по лесной нерасчищенной дороге. Лассе почти заехал в кювет, чтобы объехать ствол дерева, упавшего посреди дороги. Будь хоть на десять сантиметров больше снега, подумала она, дорога была бы вообще непроходимой.

Машина остановилась у шлагбаума. В центре торчал занесенный снегом указатель, но ей удалось прочесть одно слово в середине: «Охраняемый объект».

Вдалеке виднелось серое здание, похожее на бункер, залатанное гофрированным железом.

— Пойдем. — Лассе достал свой большой карманный фонарь и вышел из машины.

Ида пошла за ним. Они вместе проползли под шлагбаумом. На фронтоне здания висело несколько указателей.

На одном было написано: «Автомобильный центр 50».

— Что мы тут будем делать? — спросила она. — Здесь что, есть бензин?

Лассе ничего не ответил, а только подошел к плотно запертой двери. Он заглянул в щелку, что-то пробормотал, затем зашел за угол дома и вернулся обратно. Она заметила, что повсюду вокруг дома растут побеги, пробиваясь прямо сквозь снег; стволы как минимум с нее ростом.

— Подожди здесь, — велел ей Лассе.

Он пошел обратно, пнул замерзший шлагбаум и поднял его вверх. Затем сел в машину, завел ее, дал полный газ и стал медленно пробираться вперед по снегу.

Вскоре машина была за углом дома. Когда Ида сама добралась туда, капот двигателя был открыт, а Лассе стоял и подключал стартовые кабели к автомобильному аккумулятору и трансформатору на наружной стене дома.

Через несколько секунд послышалось гудение, как будто завели электродвигатель, а потом из земли раздался сильный скрежет, перешедший в шипение, и задняя часть их машины стала поворачиваться в снегу.

— Черт возьми, — пробормотал Лассе, но с места не тронулся.

Звуки не стихали, словно их издавал большой механизм, работающий на гидравлике или сжатом воздухе, и под машиной что-то зашевелилось. Ида видела, что он поставил машину прямо на большую металлическую крышку, которая теперь частично сдвинулась в сторону. Одно из задних колес попало в отверстие, остальная часть машины по-прежнему была на поверхности. Между тем отверстие ширилось, и в нем показалась литая бетонная рампа.