Дэвид Хьюсон - Сезон мертвеца

– Успокоительного? – переспросил Фальконе. – Тем более! Как профессор умудрился все это проделать в полусонном состоянии? Но даже если так, где он, черт возьми, научился освежевывать человека, да еще столь умело? Но самая большая загадка для меня по-прежнему: зачем и почему таким изуверским способом?

– Сара Фарнезе работает на том же факультете, что и профессор Ринальди, – обронил Коста. – Надпись на стене – изречение древнего христианского богослова. Возможно, это что-то объясняет.

– Объясняет? – передразнил Фальконе таким тоном, будто слова Косты были самой большой глупостью, которую он когда-либо слышал. – Вы хотите сказать, Ринальди намекнул Фарнезе: "Они приняли мученическую смерть из-за тебя, сучка. Доказательства перед тобой"? Меня это объяснение не устраивает. Чего он хотел добиться? Логичнее было просто шлепнуть ее. А вы утверждаете, что это не входило в его планы. Что он лишь хотел привести ее туда, где оставил свою жену, еще живую. Так?

Коста вопросительно взглянул на Росси. Тот продолжал смотреть в окно, задумчиво дымя сигаретой. За окном набирал силу очередной знойный безоблачный день. Ник Коста усомнился, что именно такого поведения ожидает от опытного полицейского инспектор.

– Вы не совсем правы, – тем временем гнул свое Фальконе. – Как выяснилось, Ринальди, хотя и работал с ней на одном факультете, но занимался совсем другой тематикой. Областью его интересов были преимущественно римское право и дела папской курии, все эти ватиканские интриги, о которых то и дело приходится слышать даже в наши дни.

– И как все это связано? – оторвался Росси от окна.

– Я просмотрел кое-какие университетские отчеты. Так вот, четыре месяца назад Ринальди вызывали в суд в качестве эксперта по поводу дипломатической неприкосновенности ватиканских чиновников. Им, как всегда, хотелось расширить свои суверенные права. А нам – наоборот. И Ринальди встал на их сторону, сославшись на какой-то давно забытый ветхозаветный закон. Скажите мне, какое отношение к современности имеют первые христианские мученики?

– И вы считаете, синьор, что мои выводы ошибочны? По-вашему, Ринальди здесь ни при чем?

– Да, черт подери! – отрезал Фальконе. – Никакой другой вариант в голову не приходит.

– Тогда в чем же дело? Разве не достаточно того, что Ринальди знал подобные вещи? До причин не всегда удается докопаться. Поэтому приходится принять все как есть.

Фальконе бросил на него сердитый взгляд:

– Пока об этом говорить рано. Вы ведь знаете, я очень дотошный старикашка. И кое-что меня здесь настораживает. Как и любого настоящего полицейского. Если пропускать подобные вещи, никогда не станешь профессионалом. Вот поэтому я и хочу, чтобы вы разобрались в вопросах, которые заставляют меня чесаться. Мне не нужны сыщики, возомнившие себя святым воинством на службе у правопорядка. Главная их цель – подать любое дело в красивой, аккуратной упаковке, перевязанной ленточками, с правильными ответами на все вопросы. И положить мне на стол, чтобы я погладил их по головкам, после чего приняться за разгадывание новой забавной загадки. Меня такая работа не устраивает.

– Это я знаю, – ответил Коста. – Меня по крайней мере никто по головке пока не гладил.

Тяжело вздохнув, Росси смял окурок и тут же запалил новую сигарету.

На лице Фальконе появилась довольная улыбка. Он выиграл спор, продемонстрировав Косте, насколько тот глупее начальника.

– Послушайте, ребятки, вы чересчур сентиментальны. Полагаю, вы правильно ответили на основные вопросы. Просто мне не нравится ваш путь расследования. Пытаетесь срезать слишком много углов.

– Синьор, – недовольно буркнул Коста.

– И вот еще что, – добавил Фальконе. – Больше прислушивайтесь, что вам говорят старшие. Понимаю, мы живем в эпоху, когда всех, кому за тридцать, принято считать слабоумными...

– Лично мне двадцать семь, синьор инспектор.

– Ну-ну. Желаю вам выглядеть так подольше. Главное, что я хочу сказать, Коста: в жизни есть только один способ чему-то действительно научиться – внимательно наблюдать за теми, кто старше и лучше вас. Выбросите из головы весь этот мусор, которому вас обучили в полицейском колледже. Нам приходится иметь дело с реальной человеческой жизнью. Люди по большей части пытаются соврать и запудрить нам мозги. Так уж заведено. Поэтому поменьше говорите и побольше слушайте.

Коста скривился:

– Синьор, я...

– Заткнись, – оборвал его Фальконе. – И еще вот что. Там на стене ведь были и другие строки – по поводу Сан-Айвса?