Георгий Асин - Древесники

В помещениях, помимо запаха разложения, стоял неприятный резкий запах химических веществ, не выветрившихся со временем. Мы стали подниматься на второй этаж, и по мере продвижения вонь усилилась. На верхних ступенях лестницы были заметны какие-то бурые пятна. Я знаю эту жизнь и бывал в разных переделках, а потому происхождение этих пятен было понятно. Когда мы вошли в коридор второго этажа, Андрей быстро закрыл рот ладонью и отвернулся к стене – его стошнило на пол. Мне, как собаке, привычно видеть и ощущать то, что для большинства людей зачастую невыносимо. Тут, среди человеческих останков буквально витало ужасающее ощущение смерти и чего-то неизбежного и неотвратимого. Погибшие, быть может, были работниками этой ужасной лаборатории. Они оставались заведомо обреченными на гибель, столкнувшись с чем-то смертельно опасным, имеющим дикую разрушительную силу. Я плохо представляя, что все, представшее нашим глазам в коридоре и в кабинетах, было сделано таежным зверем и, конечно же, не человеком. Будто кто-то глумился над трупами в неуемном бешенстве, вымещая ярость и злобу. Я терялся в догадках, вопросительно глядя на Андрея, осторожно обходившего страшные свидетельства произошедшей здесь бойни…

…Не в силах больше находиться среди этого ужаса, мы буквально выбежали наружу и с упоением вдохнули чистого воздуха, освобождаясь от жутких впечатлений увиденного.

– Черт, черт, черт!.. – в отчаянии выкрикнул Андрей и, опустившись на влажную землю, прислонился головой к кирпичной стене. – Что за кошмар? Кто сделал это с людьми? Визирь, что здесь произошло?

Я заскулил – не в моих возможностях беседовать с человеком – лишь уткнулся холодным носом в его заросшую щетиной щеку. Не знаю, сколько прошло времени, но внезапно я услышал позади шорох листьев. Я мгновенно обернулся, готовясь к нападению, но, увидев в метрах двадцати худого, изможденного человека в грязном рубище, мгновенно утихомирил свой гнев. Человек упал на колени и, протягивая к нам худые руки, исступленно зарыдал…

…При виде несчастного, Андрей мгновенно вскинул карабин и направил на него ствол.

– Стой на месте! Стоять, я сказал! Кто такой?

Человек отчаянно замахал руками и, перестав рыдать, с трудом поднялся на ноги:

– Не стреляйте, пожалуйста… Я очень хочу есть. Ради всего святого, дайте хотя бы кусочек хлеба, – произнес он надломленным, хриплым голосом. – Хлеба, ради всего святого…

Человек был настолько жалок и подавлен, что сердце мое защемило от сострадания к нему.

– Визирь, ну-ка проверь его, – сказал Андрей, и я, подбежав к человеку, тщательно обнюхал его. Незнакомец застыл на месте с вытянутыми руками, и не ощутил никакой угрозы, лишь страх, дикий и панический. Я заскулил, сел рядом с ним и, посмотрев на Андрея, залаял.

Андрей повесил карабин плечо и помог незнакомцу добраться до здания. Он усадил его на ржавую железную бочку, прислоненную к стене, и, вытащив из рюкзака краюху хлеба и кусок жареной утки, протянул еду несчастному. Тяжело было смотреть, с какой жадностью этот человек запихивает в рот трясущимися руками мясо и хлеб, пытается насытиться, с благодарностью посматривая на своего спасителя. Человек давился, грыз утиные косточки, облизывал исцарапанные в ссадинах пальцы и, казалось, позабыл обо всем на свете.

– Все, хватит! – неожиданно произнес Андрей и отобрал у незнакомца остатки еды. – Вам нельзя много есть после долгого голодания. Потом еще поешьте.

Он дал напиться воды из походной фляжки и убрал еду обратно в рюкзак, подальше от жадных взглядов незнакомца.

Когда человек успокоился и взгляд его стал более менее осмысленным, Андрей разжег костер и присел рядом с ним.

– Не бойтесь, мы не причиним вам вреда. Я просто хочу знать, кто вы такой, что с вами произошло? Эта заброшенная лаборатория полна человеческих останков. Вы к этому имеете какое-либо отношение?

Незнакомец прислонился затылком к стене и закрыл глаза. Он выглядел бесконечно усталым, издерганным, истощенным голодом, бессонницей и преследовавшим его страхом. Он, казалось, заснул, но, неожиданно открыв глаза, произнес:

– Я не знаю, кто вы, но доверился вам не потому, что у меня нет другого выхода, а потому что у меня появилась надежда на спасение. Да, именно, на спасение… Сколько времени я скитаюсь по тайге? Я давно потерял счет дням и ночам и единственное, что мною движет, – это искренне желание выжить, выбраться из тайги и рассказать людям всю правду о том, что произошло в этой проклятой лаборатории. Но это существо… Мне кажется, оно повсюду, оно везде, куда бы я ни направился, и выбраться из этого проклятого круга у меня нет никакой возможности.