Е. Гитман - 24 секунды до последнего выстрела

Когда вот так дают папку с фотографией цели, это уже не защита своих, а охота. К обычной охоте Себ испытывал стойкое отвращение, участвовал в ней всего несколько раз в жизни, а единственную в своей жизни утку убил тогда, когда точно знал, что съест её – и съел.

А тут охота на человека.

Впрочем, подумалось Себу, такое было и на войне. Однажды в Ираке он охотился за вражеским снайпером. Долго, тяжело, каждую секунду ожидая пулю в череп от добычи, которая могла опередить охотника, но всё-таки охотился. Выслеживал, поджидал и наконец совершил удачный выстрел.

Себ помнил, что тогда почувствовал странную пустоту, словно переступил через какой-то моральный запрет. Его жертва оказалась слишком близко: он разглядел другого снайпера куда чётче, чем позволял оптический прицел, на какую-то долю секунды ощутил, что он ничем от него самого не отличается. А потом нажал на спусковой крючок.

Вернувшись на базу и лёжа ночью без сна в липкой душной жаре, Себ много чего передумал. Похожая бессонная ночь застала его почти год назад, в Лондоне, в грязной комнатушке, когда он подписал контракт с «МорВорлд». И снова – совсем недавно, после Бирмингема.

Этой ночью, кажется, бессонница ему не грозила. Складывая винтовку, Себ не ощущал ничего, кроме привычной удовлетворённости от хорошо выполненного задания. Он уже собирался уходить, как щёлкнул запертый замок. Себ подобрался, но понял, что ни сбежать, ни спрятаться не успеет. Однако это было и не нужно – в номер отеля на час, который служил Себу лёжкой, вошёл Джим Фоули. Закрыв за собой дверь, он щёлкнул выключателем, сразу ослепляя слишком ярким светом.

Проморгавшись, Себ посмотрел на босса: тот выглядел бледным, под глазами залегли тёмные круги, словно он не спал пару суток, но на губах играла довольная улыбка.

– Сэр, добрый вечер, – произнёс Себ, а Фоули чуть прищурился и расхохотался, запрокинув голову и вытягивая тощую шею.

Он смеялся искренне, громко и от души, а успокоившись, вытер пальцами уголки глаз и сообщил:

– Ты прелесть, Себастиан. Идеальный выбор места, времени и обстоятельств. Да, я знаю, – он махнул рукой, – ты даже не думал об этом. Но это шикарный подарок. Даже жаль, что твой новый знакомый не попадёт во всей красе на страницы газет… – вздохнув, Фоули прошёл через комнату и присел на подоконник, немного раздвинул шторы и посмотрел вниз.

– Сэр, – осторожно, но твёрдо сказал Себ, – я рад, что вы довольны работой. Но сейчас нужно уходить, скоро здесь будет полиция.

Фоули фыркнул.

– Полиция не найдёт это место раньше завтрашнего утра. Их мозгов не хватит на то, чтобы посчитать траекторию, пока не придёт баллистическая экспертиза.

– Сэр, простите, – Себу совершенно не нравился ход мыслей босса, – в полиции работают не дураки.

– За друга обиделся или за подружку? – Фоули продолжал смотреть в окно, а Себ снова ощутил холодок по спине.

Это уже перебор.

– Какого чёрта, сэр? Вы следите за мной? – спросил Себ.

– Слежу? – Фоули обернулся и приподнял брови.

– Вы знаете, куда я хожу, с кем общаюсь, марку пива, которое я выпил как-то перед работой, и ту назвали, – Себ говорил, не повышая голос. В общем-то, он даже не злился, но ситуацию хотел прояснить.

Фоули спрыгнул с подоконника, подошёл к Себу чуть ближе и посмотрел внимательно, как будто снова пытался прожечь рентгеном мозги насквозь. Сделал ещё шаг, и теперь между ними осталось каких-нибудь три дюйма. Несмотря на значительное превосходство в росте, Себ ощущал давление. Ему очень захотелось отступить, но это было бы совершенно жалко.

– Я знаю, Себастиан, – вкрадчиво промурлыкал Фоули, – что ты делаешь… что ешь и пьёшь… с кем встречаешься… о чём думаешь… сколько раз и когда передёргиваешь в душе, потому что так и не привык расслабляться в кровати… Знаешь, откуда? – он выдохнул через рот, облизнулся. – Потому что это написано… НА ТВОЕЙ СОЛДАФОНСКОЙ РОЖЕ! – крик Фоули ударил по ушам и, наверное, напугал половину отеля.

Себ отшатнулся, чувствуя, что на него попали капельки слюны, рефлекторно вскинул вперёд руку, защищаясь предплечьем, а Фоули вдруг тоже отступил на пару шагов, его лицо, только что искажённое яростью, сделалось испуганным и даже заискивающим.

– Прости. Прости, Себастиан. Я не хотел кричать. Ты… – он помотал головой, – ты сегодня молодец. С вами бывает сложно, знаешь, – он вдруг заговорил быстро, в речи послышался жёсткий ирландский акцент, – вы так медленно думаете, так примитивно. Прости, – он опустил взгляд, и Себу стало неловко.