Елена Келен - В то далекое теплое лето

– Насчет зависти и того, что помрет, не знаю, а обидеться может сильно.

– Это еще почему?

– Ну как почему, ведь если ты – потомок и наследник Милорадова, значит, все в округе, не будь семнадцатого года, должно принадлежать тебе, и земля, и люди. Иными словами, ты был бы их господин, а они – твои холопы.

– Действительно… Этого я как-то не учел. Да, ты права, на холопа Санек точно обидится, а уж если он к тому же расскажет обо всем Деньке и Ильдару, в Залихватовку мне больше ни ногой: белую кость и голубую кровь ребята мне вряд ли простят. Хотя мы с тобой забыли о том, что крепостное право еще до революции отменили, так что не холопы они.

– Андрей, а кто такие Денька и Ильдар? Вернее, про Деньку я уже слышала, вы с ним еще в замок лазили, когда тебя завалило, а Ильдар?

– Ильдар – тоже мой друг, я тоже знаю его с детства, так же, как Сашку и Дениса. Это наша компания, великолепная четверка, как мы сами себя называем. Раньше мы почти все каникулы проводили вместе, но теперь что-то никак не получается собраться.

– Почему, где твои друзья сейчас?

– Денис служит в армии где-то под Хабаровском, к Новому году уже домой прийти должен. А Ильдару, хоть он из армии весной вернулся, тоже пока не до нас. К экзаменам готовится, за ум взялся, твердо решил в сельхозинститут поступать. Вот и Санька с собой зовет, за компанию…

– А Санек?

– Не, тот пока ни в какую, закончил ремесленное училище и теперь у отца в бригаде работает, комбайны, трактора чинит. Говорит, надо сначала в армию сходить, а там уже видно будет. Этой осенью, наверное, призовут.

– Андрей, а он правда хорошо рисует?

– Да, неплохо, до дядьки ему, конечно, еще далеко, но какие наши годы… Быстров ведь после школы хотел в художественное поступать, да отец не пустил. Он считает, что рисовать картины – это для мужика не профессия, а так, баловство, что все художники – пропойцы и бездельники, одним словом, богема. Вот Сашка целыми днями и крутит гайки в колхозе. Сейчас, наверное, рад-радешенек, что со мной в лес вырвался, пока сенокос и уборка зерновых не начались.

– Андрей… – Наталья замялась. – Я тебя уже как-то спрашивала, но тогда ты просто отшутился, поэтому спрошу снова.

– Ну ладно, попробуй, – великодушно разрешил парень.

– Андрей, и как все-таки здесь оказался Влад? Почему ты привез его сюда? Ведь у тебя здесь своя компания, друзья, свои интересы. Я еще понимаю, если бы вы с ним вместе учились или работали, но как ты сам говоришь, вы едва-едва знакомы. Тогда зачем тебе понадобилось брать с собой в родные края совершенно чужого человека?

– Ты знаешь, Наташ, Артур на днях тоже интересовался насчет Сошинского, – Джиль внимательно посмотрел на нее.

– Вот как? И что ты ему на это ответил?

– То же, что и тебе сейчас. Да, я действительно знаю Влада не так давно и постольку поскольку, но то, что я успел узнать, для меня послужило вполне весомым аргументом, чтобы пригласить его сюда. Видишь ли, Владька попал в очень нехорошую ситуацию.

– Кто бы сомневался, – не удержалась Климова, – и в какую?

– Он задолжал огромную сумму денег.

– Как это, кому?

– Владька, как я тебе уже говорил, – фарца. Но в отличие от других он не сам трется у «Интуриста», перекупая шмотки, – у него есть довольно крупный поставщик расхожего товара. Он ему привозит партию тряпок и отдает на реализацию по определенной цене. Сошинский продает вещи и через какое-то время возвращает поставщику заранее оговоренную сумму, а все, что сверх наторгует, оставляет себе. Товар Влад всегда хранил в отцовском гараже. А тут, как назло, в гаражном кооперативе возьми да и случись пожар, то ли окурок кто плохо затушил, то ли у кого проводку замкнуло. Но дело усугубилось еще и тем, что сосед Сошинского, как потом выяснилось, держал у себя канистры с бензином, короче, полыхнуло хорошо, выгорели сразу несколько боксов, в том числе и Владькин.

– И машина сгорела? – ужаснулась Наталья.

– Машины, как таковой, там давно не было, но товар по сумме не уступал новым «жигулям», ведь Владька буквально накануне завез партию, а все вещи сплошь фирма.

– И ничего не удалось спасти?

– От джинсов, как рассказывал Сошинский, одни металлические пуговички с заклепками остались.

– Да, не повезло ему, – посочувствовала Климова.

– Не повезло – это мягко сказано. Влад серьезно влип. И дело даже не в том, что бокс сгорел, а с ним и весь товар. Страшней всего было то, что через две недели ему надо было отдавать половину суммы, а отдавать-то нечем.