Кейси Доуз - Замочная скважина - Наследие

Они постоянно видят смерть.

Они сами убивают.

Постоянно теряют близких.

Для них сто лет – что день для нас. У них нет дома, нет родных, нет любимых. Для них эпохи, о которых рассказывают в наших учебниках истории – лишь страница толстой книги, которую они прочли за день.

Они столько жили и столько видели – что их уже ничего не пронимает.

Они могут притворяться.

Но на деле сердца их давно окаменели. Чувства исчезли. Милосердие превратилось в тлен прожитых сотен лет.

И остались только гордыня, злоба и полное равнодушие к чужим страданиям..

..так вот, мне удавалось скрывать свою молодость различными ухищрениями. Конечно, я мог продолжать просто бегать по всему миру, и тогда никто бы никогда, как и прежде, не заметил, что я не старею – но мне это уже осточертело.

Теперь, когда речь не шла о византийской династии, знающей способ нас заточить – мне было нестрашно, даже если попадусь. Страшнее была жизнь в вечных скитаниях.

Скрывать молодость можно было различными внешними причудами. Сейчас, конечно, для этого куда больше возможностей – косметика, парики что настоящие волосы, и даже пластические операции. Тогда такого даже в фантазиях не было.

Обходился, чем мог.

Конечно, немало я доставал различной ерунды из Османской Империи, которая, по сути, восстала из пепла Византии. Женщины султанской семьи уже тогда имели немало способов играть со своей внешностью – не говоря уже о том, сколько у них было нарядов. С такой прорвой можно скрывать возраст хоть бесконечно.

Но, конечно, я не был в числе султанской семьи и даже не собирался туда пробираться, хотя попробовать можно было. Я не хотел еще одних гонений теперь уже от султанской династии еще эдак лет на двести.

В общем, то, что случилось – должно было логически произойти рано или поздно. Вначале я относился к «камуфляжу» бдительно, потом стал нарочно не замечать косых взглядов, после открыто игнорировал вопросы о своей молодости, а чуть позднее осмеливался даже шутить о том, что за вечную красоту продал душу дьяволу.

Я веселился. Мне даже было смешно, как они крестились вскоре, глядя на меня. Я знал, что их вилы ничего мне не сделают, а святая вода лишь освежит после знойной ночи с очередной красоткой.

Я наконец-то вошел во вкус жизни.

Совершенно перестал скрываться.

Чем и открыл «охоту на ведьм».

Только начался 15-ый век, я тогда был в Швейцарии. Многие не знают, и почему-то отождествляют охоту на ведьм с какого-то хрена с Салемом. Да, там были красивые тетки, но не больше. Гонения зародились в Швейцарии в 1430-х годах, а дальше лишь набирали обороты, распространяясь на все бо ́ льшее количество стран.

Но началось все со Швейцарии.

С меня, иначе говоря.

А уже по моим приметам стали ловить остальных – папа вскидывает бровь – ты никогда не задумывалась, почему ведьм ловили по приметам, очень подходящим к вампирам? Исключительно молодые, невероятно красивые?.. Ведьмы – это ведь смертные женщины. Они могут быть и старыми. Мою мать убили старой. Но охота была исключительно на молодых и красивых. На таких, как я. Они не понимали, кого ловят, кроме того, что это что-то темное и нестареющее. И в итоге просто убивали ни в чем не повинных красоток, не подозревая, что монстра, которого они ищут – невозможно сжечь на костре.

Тогда я, конечно, вновь бежал – но не из страха быть пойманным, а скорее, чтобы не доставлять себе неприятных ощущений. Бессмертие ведь не дает защиту от боли. Мы все чувствуем. Каждый всаженный нож, каждую пулю и каждый удар. Они не наносят нам урона, но ощущений сполна.

Не очень хотелось узнать, что такое – гореть заживо.

Тогда я понял, что избирательным надо быть не к городам, а к окружению. Не думай, что мажоры имеют преимущество только в твоем 21-ом веке. Во все времена были привилегированные люди, стоящие у власти, на косяки которые закрывались глаза.

Я долгое время присматривался и ошибался, пока, наконец, не внедрился в одну королевскую династию Рюриковичей. Сейчас это Россия, но тогда это было Княжеством.

Я долго ходил в негласных фаворитах, был очень осторожен в «охоте», а на мои шалости все закрывали глаза. До того момента, пока жена князя не обратила внимание на то, что годы проходят, а я нисколько не меняюсь.

Мне не повезло. Не повезло в том, что эта самая княжеская жена – Софья Палеолог – каким-то образом перебралась в Московское Княжество прямиком из Византии. Была членом императорской Династии. И знала – пусть и не так хорошо, как мужчины их рода – что существуют какие-то монстры, которых нельзя уничтожить, убить, которые не стареют и которые были созданы Тьмой.