Александр Седалищев - Отцова ноша

Рассвет застал друзей уже в дороге. Застилавший деревню морозный туман остался позади и с каждой минутой стоявший сплошной темной стеной лес начинал обретать зримые очертания.

Вначале проявились отдельные деревца, затем прогалы и поляны, а после восхода солнца все вокруг засияло и засверкало. Снег и изморозь на ветвях деревьев, отражая свет белого северного солнца, засверкали ярким сиянием. Снег под копытами неподкованных лошадей и под полозьями саней отчаянно скрипел, лошади время от времени всхрапывали, выдувая из ноздрей замерзающий иней. Это были единственные звуки, слышимые в морозной тишине, все остальное словно вымерло. Вот попытался было, завидев обоз, каркнуть ворон, словно обращаясь к проезжающим, но и у него, видно, язык примерз к небу, так что вместо обычного карканья вырвалось что-то несуразное. Ворон сидел, взъерошившись и втянув голову в плечи, на вершине сухостоя, будто там ему было теплее, чем на живом дереве. Мороз давил по-серьезному.

Выехав на лед реки, друзья остановились. Коля, как самый старший по возрасту, хотя разница в возрасте друзей исчислялась дня ми, очистив лед реки от снега, по якутскому обычаю повернулся лицом к солнцу, разложил заранее заготовленные женой дома оладьи в круг по ходу солнца, а в центр положил кусок сливочного масла. Он попросил у духов хорошей дороги. Прочие опрокинули по чарке горячительного и продолжили путь.

Сыромят, сидя на санях и покачиваясь в такт движению, вспомнив, как они все вместе утром усаживали Колю на лошадь, крикнул:

– Коля, как тебе? Лучше, чем в кресле тойона?

– Ну-ну, пользуйся моментом, поиздевайся. И мое время придет. Приедешь ты в город.

– Сыромят, Коля у себя в кабинете два кресла развалил. Смотри, и седло развалит, – заржав, что лошадь, во весь голос прокричал Тереха. – Уже есть, что вспоминать. Называется – погрузка или водружение Николая Николаевича в седло. Ха-ха-ха! Ох и посмеемся же мы потом, животы надорвем.

– Ничо-о, Коля приноровится. Главное для него на эти две недели, чтобы пень недалеко был. Чтоб потолще да потверже. Ха-ха-ха!

Общение с друзьями было радостным и обещало быть таким же в течение всех дней в лесу. Путь до избы был неблизкий и занял весь день и вечер.

Промерзшая изба встретила хозяина и гостей радостным скрипом дверных петель и густым, зависающим в воздухе паром от выдыхаемого воздуха.

Как всегда, первые дни были заняты обустройством и подготовкой к промыслу. Если дрова и лед были успешно заготовлены в первый же день, то подготовка приманки заняла некоторое время. Изба Сыромята была, как и он сам, сложена крепко. Сооружена из толстых сосен, со струганными досками и так называемыми евроокнами. В хозяйстве имелась маленькая банька и каркасный, обтянутый материалом от рекламного щита, гараж или сарайчик с небольшой печуркой. Сама изба была светлая с деревянными нарами вдоль стен и большим столом в центре под окном и, как выяснилось, хорошо держала тепло, что было весьма даже немаловажно. В общем, друзьям и Данилу хозяйство Сыромята очень понравилось.

За эти дни Коля несколько раз пытался приноровиться самостоятельно залезать на своего «скакуна», как он называл лошадь, но – бесполезно. То, задрав ногу, не мог перекинуть ее через лошадиный круп, из-за чего валился назад; то, излишне сильно закинув на седло тело, переваливался через лошадь и зарывался с головой в снег. Поэтому в конце концов решили, что сподручнее будет научить Николая запрягать лошадь в сани и пусть себе катается в свое удовольствие. Что и было сделано. Коля научился быстро запрягать и распрягать лошадь. Посмеиваясь, друзья это проделали несколько раз «на время», вспоминая солдатскую утреннюю побудку, с чем Коля с удовольствием соглашался.

Первые дни вылазки сразу стали удачливыми. Разбившись на две группы – Сыромят с Колей, а Данил с Терехой – стали устраивать соревнования. И соболя и боровой дичи было достаточно, да и собака работала хорошо, затем и капканы начали работать. А морозы с каждым днем все крепчали.

По прошествии десяти дней активной ходовой охоты Сыромят, подсчитав добытое, остался очень доволен. Год как никогда удачный и качество шкурок отличное. В основном был соболь темного окраса и с сединой. Светлые шкурки попадались единично. Видать, откуда-то перекочевал соболь в этом году, раньше было по-другому. Городские понемногу освоились и порой сами, без сопровождения местных, совершали недалекие вылазки. Колю больше интересовали глухари и тетерева, так как на санях в лес он заехать не мог. Ездил вдоль речек, по краю леса, по местам скопления кустарников. А Тереха, как всегда горячий и неусидчивый, все выспрашивал о наличии сохатого. Порой, завидев следы, призывал тропить, но Сыромят с Данилом рассчитывали добыть мясо ближе к отъезду. Пока что мяса, взятого из дома, хватало.