Александр Малов - Молочная даль

Ни отец, ни мать не могли понять куда в их доме пропадают вещи. Внезапно, без каких-либо причин, их словно засасывало в волшебную воронку, которая уносила все эти вещи за грань человеческого мира. Поначалу это не вызывало никаких волнений. Все началось с мелких безделушек. Детская соска, чайная ложка, резинка для волос и все тому подобное. Озадаченные хозяева обратили внимание на это не сразу, но когда вещи стали пропадать одна за другой, как по часам, Шавины впали в настоящее замешательство. Они заглядывали под каждое кресло, под диван и каждую тумбочку, в надежде, что все те пропавшие вещи просто закатились куда поглубже и подальше. В жизни любой семьи есть предметы, о наличии которых они помнят, но при этом никак не могут найти. И в этом нет ничего страшного, ведь каждая такая семья знала: все это где-то есть, просто надо тщательно поискать в доме. Например, забытые попрыгунчики могли быть под кроватью. Потерянные ключи за тумбочкой или шкафом для обуви, а пульт от телевизора, в складках дивана.

Эдакие тайные места для потерянных вещей.

Но чем больше поисков было потрачено в пустую, тем больше волнение нарастало в семействе Шавиных. Размер потерянных вещей становился крупнее и значимее. Первым подозреваемым, конечно же, стала сама Юлия, однако уход за ребенком велся почти круглосуточно. Да и могла ли маленькая девочка проглотить столько предметов без угрозы для жизни? К тому же больших предметов? Уж что-то бы и точно застряло в горле бедняжки, вызвав у последней хрипы или приступы удушья. Тем не менее Юлия была бодра и весела, а ее лицо не синело от перекрывающих дыхательные пути потерянных вещиц.

Вторым подозреваемым была собака. Госпожа Шавина не на шутку разволновалась, заявив о том, что их бедный пес, их бедный ретривер по кличке Пак, мог по случайности проглотить тот или иной предмет. Ведь так уж и отличался мозг собаки и двухлетнего ребенка? У собак была такая известная всему миру особенность: засовывать в рот все, что туда могло поместиться. А то, что поместится туда не могло, было как минимум разгрызено и проглочено в виде разорванных остатков. Но шли дни, а с фекалиями Пака не выходило ничего, кроме зловонного запаха. Боли в животе его так же не мучили. Не было ни отрыжки, ни рвоты. В поведении собаки не было абсолютно ничего необычного.

В конечном итоге хозяин все же отвел своего любимого пса к ветеринарному врачу, дабы окончательно убедиться, что их пес не стал причиной исчезновения тех или иных предметов в доме. Но обследование так же не дало результатов (хотя врач настоятельно рекомендовал, чтобы собака сбросила пару лишних килограмм, что вызвало у Пака явное чувство оскорбление собственного достоинства).

После этого в доме начали пропадать вещи еще крупнее и куда дороже предыдущих. И с каждым разом негодование в семье росло все больше и больше. Но когда из дома внезапно пропал видеопроигрыватель, ситуация накалилась до предела. Предательские мысли закрались в голову четы Шавиных.

Предательские и пугающие.

Супруги не высказывали свои мысли вслух, однако подозрение насчет того, что возможно, вещи сдаются в ломбард, проигрываются в покер или отдаются в виде даров в какую-нибудь секту, уже давали свои плоды. И хоть никто из семьи не замечал за другим ни пристрастия к азартным играм, ни каких-либо симптомов клептомании, других объяснений на ум не приходило вовсе. Взгляды любящих людей стали острее, объятия реже, а слова были пропитаны холодом. «Семья успешная» начала переходить в состояние «семьи обыкновенной» и чем сильнее накалялась обстановка, тем сильнее этот титул был обречен быть опущен до позорного «семья неблагополучная».

Но все же, супруга нашла в себе силы первой озвучить свои мысли на этот счет. Должно быть это было в каждой женщине: умение первой начинать серьезные разговоры. В тот вечер, двадцать девятого ноября, в семействе был долгий и серьезный разговор. Он проходил за закрытыми дверями и Пак отметил, что в коем-то веке, он был на повышенных тонах. Однако Пак не стал заострять на этом свое внимание. Все силы собаки были потрачены на то, чтобы сохранить свою жизнь хотя бы до следующего утра. Потому, как в тот вечер Пак смотрел на то, что могло оборвать его жизнь в любую минуту. А это самое «то» смотрело на Пака своими большими глазами. Смотрело и доедало металлическую ложечку для обуви, длинною почти в двадцать сантиметров.

Глава семейства Шавиных порой допускал оплошность и оставлял ложечку для обуви прямо на коврике у прихожей. Он не опасался, что ложку сможет, скажем, погрызть Пак. Или что об нее можно как-то запнуться. Однако его жена все же неоднократно говорила о том, что вещи не должны валяться на полу. Ведь теперь в их доме появился ребенок.