Александр Малов - Молочная даль

«Плитка на А3» – весело кричал малыш Костя и тогда его голос был звонок и полон счастья.

«Давай, малыш, потопим вражескую посудину этого неотесанного мужлана! – поддерживала сына Анна, показывая Михаилу язык и вызывая новый взрыв смеха у отца и сына.»

Мужчина помнил, как здесь им был куплен и огромный плюшевый медведь, которого он позже подарил Анне. Позднее, после крупных ссор, Анна демонстративно уходила в гостиную и засыпала в объятьях этого плюшевого огромного зверя. Михаил укрывал ее одеялом каждый раз, невзирая на степень ссоры. Это был своего рода обряд. Обряд, говоривший о том, что в конечном итоге все случившееся ерунда, пока в семье витает чувство заботы о ближнем.

«Мы с медведем все равно тебя не простили – по-детски всхлипывала Анна на следующее утро»

И все же после этого, каждый раз на утро в семье снова наступал мир. Это были, пожалуй, одни из лучших воспоминаний Михаила за последние несколько лет. Думая об этом на его глазах выступали слезы.

Даже сейчас.

Подкатив на своей Mazda к главному входу торгового центра «Созвездие», Михаил начал оглядываться на стоящие рядом машины. Он считал, что ему крупно повезло, потому как на дворе стояло утро и машин было не так много. По крайней мере он успел занять парковочное место, что в первую половину дня считается наивысшей степенью удачи и фортуны. Таксист даже удивился, почему клиент не воспользовался машиной, которые были прикреплены к торговому центру и крутились тут сутками напролет. Ведь люди заходили в «Созвездие» с пустыми руками, а выходили всегда с горой огромных сумок, сваленных в продуктовые тележки. На то, чтобы дотащить их самостоятельно до дома не шло и речи. Порой это было непосильно даже для самых мускулистых представителей человеческого вида.

Но приглядевшись получше Михаил понял, что такси, работающие здесь с самого раннего утра, буквально разрываются от предложений уставших покупателей, которые измотались так сильно, что готовы рвать зубами горло, лишь бы первыми попасть в салон машины по вызову. А значит самым простым решением было просто заказать такси из вне.

«Ну, – подумал Михаил, – мне же лучше»

Среди потока людей, что выходили из торгового центра, Михаил разглядел крупную женщину в возрасте, которая целенаправленно шла в его сторону. С виду этой женщине было за шестьдесят. Ее голову украшала широкая шляпа с торчащим павлиньим пером. Женщина была одета в легкое зеленое пальто, ее шею украшал осенний узорчатый шарф, а руки были укутаны в темные кожаные перчатки. В самой руке, к большому удивлению таксиста, был лишь один пакет. Совсем крошечный, из тех, в которые кладут купленные романы или детективы в книжном магазине.

Когда женщина подошла к Mazda слишком близко, Михаил опустил дверное стекло и легким кивком поприветствовал своего первого клиента.

Женщина ответила тем же жестом и чуть улыбнувшись открыла заднюю дверь машины. Таксисту показалось, что улыбка была натянута, а уголки губ так и норовили опуститься вниз.

«Похоже дама окажется не из разговорчивых, – заключил Михаил»

Но Ирина Викторовна Шумилова не оправдала его ожиданий.

Семейство Шавиных являлось одним из тех семейств, в котором некоторые люди ясно и четко видели образцовую семью. В глазах других же, ничего особенного в данном семействе они рассмотреть не могли, как бы сильно не старались. Но так или иначе жизнь Шавиных была точно, как на ладони, что для одних, что для других. Никаких тайн. Никаких интриг.

Шавины были открыты для всех, будто книга, рассказывающая о собственной семье с самых первых минут ее зарождения. Словно нарисованная картина на полотне длинною в долгие годы. Для одних это было настоящим произведением искусства, в то время как для иных являлось не больше, чем мазней на бумаге. И потому о семействе Шавиных говорили либо как о образцовой семье, на которую стоит ровняться. Либо как о простой и ничем не интересной обыденности, которая ни стоит того, чтобы хоть как-то заострять на ней свое внимание.

Например, Шавины являлись полноценной семьей, состоящей из добытчика и непосредственно главы семейства, а также любящей хранительницы очага, верной супруги и несменной спутницы жизни. Находились люди, говорящие о том, что в этом явлении не было ничего примечательного. Ведь каждый дурак знал: семья начинает строиться только тогда, когда в ней принимают участие, как минимум два человека. По-другому и быть не могло. Но иные могли бы не согласиться с таким утверждением.