nepridumalname - Бред

Погода успокоилась. Экземпляр большущего камня, то есть скала, завыл или завыла. Скала завыла, а экземпляр завыл, во. Условимся, что они, они завыли, отбросив причёску в море. Небо, желая угодить всем перезагоревшим, стало чёрным. Ночь склоняла всех ко сну.

Крабик по имени Краб ценил своих родителей за их оригинальный склад ума. Вся семья, состоящая из папы, мамы и сына, жила в песочном замке, сооружённом юным безымянным скульптором. (Далее именованным как аноним. Шучу, ничего больше про него не напишу.) У Краба имелось увлечение в виде филологии: клешнявый любил играться словами. Предки же его интереса не разделяли, ибо они только и делали, что разделяли на части имущества человеков – палатки, плавки, сетки для волейбола; одним словом – хулиганами были его предки, мародёрами. Никчёмный сын же отличался рвением к созиданию: кроме словосочетаний ему удавалось придумывать предложения и даже маленькие рассказы, ибо воображение вкупе с опытом одинокого бродяжничества работало слаженно, однако всё начерченное палочкой от мороженного, выброшенного отдыхающими, вскоре или смывалось водой, или рушилось туристами. Так называемым людям свойственно ломать и гадить, душа этим творцов.

В солёных оксидах водорода купались тихие звёзды. Водоросли щекотали дельфинов. Один из самцов со странным прозвищем Поездолиз вздумал убежать от стаи в вольный путь, даб изучать романтический аспект широт. Прильнув к пляжу сквозь опавшие камни горы, он покарябал брюхо. По велению судьбы его заметил гуляющий Краб. Обмолвиться парой вежливых велел сам случай:

– Тяжело ранен, путник? – жалеючи поинтересовался Краб на каком-то понятном дельфину языке. Тот ответил:

– Порез кажется малым, но я не могу пошевелиться – вточь как при перевозбуждении, когда ещё болит эрогенная зона.

– Могу ли помочь? Хотя не отвечай ничего. Я живу недалеко отсюда, вынесу бинт и медикаментов! – успокаивал бедолагу учтивый деликатес.

– Ты очень любезен, друг. Как тебя звать?

– Краб. Ладно, нечего пустословить!

И поскакал милосердец на своих зубочистках во всю скорость.

Луна, словно беспарая фара в тёмном тоннеле, освещала булыжную дорогу, а ветер не сбивал спешащего с такта отсутствием. В сей момент дельфин копался в своей памяти, как бы предполагая, что скоро может стухнуть. Мемуары крепко держались в одном из трёх огромных разделов мозга. Гибнущий стал читать всё с самого начала: а, подождите, параллельно с погружением в былое он облизывался, будто пытаясь пригубить блеклый свет, фару, поезд…

Вылупился Поездолиз в разгар населения нового моря живностью: толпами шастали кальмары, губки, медузы, рыбы, дельфины. Ежи и планктоны опаздывали, ибо плыли с бассейнов Эстонии. Дельфины, будучи умнее всех, ничего не делали: пока все корпящие плебеи обустраивали дно, гладкокожие, подсуетившись, привели в новый край опасных существ – акул. Те поспособствовали заполучить власть. Дельфины жили в достатке и, если бы умели петь, припеваючи. Поездолиз в детстве пристратился зреть старые фильмы про паровозы, отсюда и появились сексуальные наклонности определённого типа.

Как-то раз, гуляя по нижним просторам, юнец увидел, как шайка акул издевалась над неуклюжей рыбой-шаром в причину формы последней, а никакого вмешательства со стороны малого оказано не было. Глубоко в душе считал он, что бездействует верно: к чему ему чужие проблемы?

После сего жил себе дельфин беззаботно, фривольно и лишь удовольствия ради. Да, образование включалось в список его обязанностей, ибо будущий управленец не должен быть глупым – в противном раскладе обстоятельств он прекратит управлять по никому не известной причине.

Близки поездолюбу свобода, созерцание и потребление. Однажны, переев рыбьей икры, он заболел и боялся умереть, но чудом выздоровел, пососав коралловых кристаллов по наставлению старших. Надеюсь, это были коралловые кристаллы.

И вот, в что ни на есть расцвете сил мажор тусил с друзьями, тусил-тусил да стало ему скучно. Очень скучно; вот и уплыл он куда-то вдаль, восвояси от друзей. Оттого что вагонообожатель потерялся, один ранимый дельфин разревелся так, что захлебнулся собственными слезами и сдох.

Охал бравый Краб, но нёс все необходимости бедному увеченному. Шествие радеющего сопровождали пальмы. Пальмы копировали форму вентилятора, но не его функцию, что плохо, ведь вокруг стояла или лежала духота. Остаётся принять условия погоды, погоду не изменишь. То же самое и с эпохой…