Яна Грос - Выход

– Да, вы видели, что кухня у нас в плачевном состоянии: плесень, грязь, отваливающаяся штукатурка и плитка. Понимаете, всё это надо привести в порядок, – замолчав на несколько секунд, он продолжил: – Но у нас жёсткие условия! Работа должна быть сделана за два дня. Больше времени у нас нет. В понедельник к нам приезжает проверка из столицы, и всё должно быть идеально!

Своим внешним видом Артур производил впечатление метросексуала. Светло-голубые потёртые джинсы, полумятая белая рубашка навыпуск, открытая волосатая грудь, щетина и почти незаметная лысина создавали впечатление преуспевающего плейбоя, пользующегося успехом у дам.

– Да, хорошо, – Наташа пыталась понравиться ублюдку, чтобы получить заказ, и поэтому ей приходилось мило улыбаться. В этот момент она не думала о невыполнимых условиях работы, о сроках и обо всём, что её разум не воспринимал. Сейчас, как и всегда, ей нужны были деньги, и ради этого она готова согласиться на любые невыполнимые условия.

– Платим мы небольшие деньги – сто двадцать тысяч рублей с материалом и с работой. Согласны? – Артур остановил свой жёсткий дерзкий взгляд самоуверенного жеребца и снова продолжил: – Здесь уже было три бригады, и все отказались.

– Я понимаю, но я посмотрела объект, думаю, это реально сделать. Честно говоря, не понимаю, почему они отказались? – Наташа знала, что обманывает и управляющего, и себя, но ей нужны были деньги. Она не видела другого выхода, кроме как согласиться, так как других клиентов не было. Наташа была одна в своих решениях и поступках, и она могла полагаться только на свои чувства, на свою веру в то, что всё обязательно получится, поменяется, всё изменится к лучшему, она всё сможет вынести и преодолеть. С юношеским максимализмом Наташа готова была в одиночку противостоять системе, злу и одержать победу в любой войне.

– Значит, вы согласны, отлично!

– У меня есть форма договора, я вам завтра её привезу.

– Гм, нет, минуточку, подрядчики подписывают только наш договор: там указаны все условия, которые интересуют нас, поэтому мы не будем заключать другой договор. Я могу вам дать образец, чтобы вы смогли с ним ознакомиться до завтрашнего дня.

– Хорошо, – Наташа взяла пустую форму договора, не думая и не размышляя о последствиях или же очень хорошо зная последствия, но поступая на авось. Возможно, безысходность ею руководила или что-то ещё, что заставило в дальнейшем подписать договор. – Завтра или послезавтра приедет бригадир, чтобы посмотреть объект, во сколько лучше это сделать?

– Я здесь с десяти утра до шести вечера, поэтому в любое время, – хитро ответил Артур.

– Хорошо, значит завтра приедет бригадир, и мы подпишем договор.

– Договорились.

Наконец закончился этот неприятный для Наташи разговор, и она заторопилась к выходу.

Выйдя на улицу из душного прокуренного зала ресторана, Наташа почувствовала энергию летнего палящего солнца, а свежий речной воздух наполнил её лёгкие, голова закружилась. На миг Наташа закрыла глаза и представила, будто находится посреди старинной улицы, но в восемнадцатом веке.

«Как здесь тихо, ни души. Редко проедет извозчик или пройдёт угрюмая женщина с корзиной цветов. Наверное, это продавщица цветов идёт с базара… Так и хочется ей крикнуть:

– Эй, возьми меня в свой век, у вас там лучше!

Повсюду яркие вывески гостиниц, ресторанов и бань, нотариальных контор и банков. Кругом люд и бурлящая через край жизнь. Как здесь красиво! Издалека доносится звон церковных колоколов, это прихожане молятся, убогие милостыню просят и об землю лбом бьются. Пахнет праздностью и весельем, богатством и нищетой, православием и язычеством, верой и безверием…

– Я хочу к вам в ваш век, заберите меня!

А вот и станция ломовых извозчиков, и тут же рядом лавки, где торгуют валенками, сапогами и шляпами, чуть подальше – биржа легковых извозчиков и несколько лавочек с хлебом и калачами.

– Хочу калач!

Народ кругом торгует, смеётся и ругается, пляшет и плачет, дерётся и обнимается, танцует и молится. А вот и сама Екатерина Великая приехала повидать город. Царицу встречают восторженные горожане ружейными залпами, барабанным боем, колокольным звоном и красноречием священников. Повсюду купеческий колорит и корысть перекликаются с бездомным сбродом, босяками и нищими, которые ищут приют в городских ночлежках. Грязные, немощёные улочки и переулки с покосившимися домами, в каждом из которых – притон или кабак для обитателей городского дна, а рядом каменные постройки с дорогими лепными украшениями, служившими визитными карточками хозяев, их высокого социального положения и достатка. Но вот я вышла на набережную великой, широкой, тревожной, угрюмой, страдающей и могучей русской реки…»