Элла Чак - Зона горизонта

– И? Почему передумала?

– Тебе назло!

Он молчал. Серьезная маска безопасника не позволила Ане шутить дальше.

– Это все из-за Крючкова и…

– А он тут причем? – напрягся Костя.

– Он – как задача, которую нужно решить.

– Задача, – выдохнул Береговой, – тогда понятно.

Даже Ане была не до конца ясна задача айтишника. Бейсбол, детский крик, кровь на ее руках. А этому, видите ли, все понятно! Ничего ему не понятно! Он ее даже не знает!

Костя снял пиджак и накинул ей на плечи. Развернулся и пошел к машине.

– А прослушка – это серьезное нарушение закона? – крикнула она ему в спину.

– Статьи 137 и 138 статьи УК РФ, штраф, исправительные работы, срок до пяти лет. Смотря сколько, кому и где натыкать, – ответил он не оборачиваясь.

Найти склад номер сорок оказалось несложно. Почти все рифленые ворота были заперты, кроме одних. На ступеньках сидела девушка, которую Аня видела в приемной утром.

– Заходи, – кивнула она внутрь склада.

В приемной Аня ее толком не рассмотрела. Сейчас увидела девушку лет двадцати пяти. Длинная белая коса немного растрепалась. Зеленые глаза уже не красные, а сосредоточенные и печальные.

Из дверей склада божественно пахло розами, лилиями и пионами. Аня шагнула внутрь и оказалась в вытянутом прохладном помещении с широким проходом. С пола до потолка возвышались уложенные в коробки пестрые соцветия. Как художника, Анну всегда впечатляло буйство красок, текстур и орнаментов.

Под ногами разбросаны лепестки. Некоторые образовали кучи. Кроме Марины внутри работало двое помощников. Они стояли на стремянках и срезали секаторами увядшие бутоны. Потом их распотрошат на лепестки, которые раскупят для свадебных кульков, чтобы посыпать «забракованные» головы молодоженов.

Марина уселась на табуретку из нескольких пенопластовых квадратиков, стянутых проволокой, и приступила к обезглавливанию цветков. Она ловко прокручивала зажатые в кулаке лепестки и кидала их в холщовые черные мешки.

Аня решила присоединиться к увлекательному и весьма расслабляющему процессу. Бросила сумку на пол и уселась сверху. Она быстро вошла в ритм, чувствуя короткий влажный хруст лепестков в плодоножке. Будто сворачивала кому-то шею.

Ее бросило в жар. Сравнение получилось каким-то черным… Руки Ани вошли в раж. Первый мешок наполнился за полминуты.

– Береговой подвез меня до «Киевской», – начала Аня первой, видя, что Марина не может произнести ни слова.

– Он красавчик.

– Самовлюбленный пижон!

– И еще ловелас, – перекинула Марина косу.

Аня хрустнула очередной влажной розой.

– Он рассказал мне… про девушку, которая погибла.

– Про Вику?.. – остановились руки Марины.

– Только то, что она была ассистентом. И что ее нашли повешенной на первом этаже. В кабинете-кладовке.

– Да, – кивнула Марина, – на телефонном проводе. Она намотала один конец на ручку двери, а второй – вокруг своей шеи.

Марина вспоминала тот день, уставившись в ладошку, полную прохладных лепестков.

– Я работала в соседнем кабинете. Ассистентом в отделе продаж. Ее звали Соболева Вероника… Ей было двадцать. Училась на фармацевта, скромная и порядочная. Каким-то образом она целый месяц возле Моргун продержалась.

– Ей кто-то угрожал?

– Это, – посмотрела Марина на шею Ани. – С Вики, кроме телефонного провода, сняли сто одну штуку таких, – ткнула она пальцем в бусы из искусственного жемчуга.

– Они не мои…

Аня быстро расстегнула замок. Она представила сотню таких, и ее затошнило.

– Твои или нет, каждый день придется напяливать их. Знаешь, – заглянула она в карие глаза новенькой, – эти бусы, как акт послушания. Добровольное окольцовывание. Вероника мне рассказывала про какой-то вымерший город из сказки. Они эти бусы… в общем, это все только выдумка. Вика много книжек читала про всякую древность. Говорила – задание Моргун.

– С такими бусами половина британских студенток Кембриджа ходит. Может, Моргун в Лондоне училась и ей нравится ретро-стиль?

– Моргун питается эмоциями. Она паучиха! Заманила мух зарплатой выше рыночной и наслаждается. Я боялась ее. Каждый день приходила в приемную, надевала бусы и думала, не подвесят ли меня на проводе в конце дня.

– А Вероника делала что-нибудь незаконное для Моргун?

– Может быть, я не знаю, – пожала плечами Марина. – Все, что происходит в приемной, остается в приемной. В тот день, когда… это произошло, мы были на экскурсии в цехах у Рыбкиной. Там много было наших.