Марина Зилотина - Аномалии среди нас. Я жертва. Книга вторая

Он сжал челюсти и покачал головой. Я осознала себя жалкой дурой с психическим расстройством, схватилась за виски и взвыла в голос:

– Ты поместил меня в те жуткие условия. Воспроизвёл всё, от чего я убегала. Кто рассказал тебе? Кто, кроме них? – События, которые ранее не выдерживали никакой критики, выстраивались в организованной последовательности. Я не успевала за инсайтами. – И ни разу не прокололись. Не спросили…

Перед глазами проносились кадры, когда отец неожиданно менял тему: «И меня это не насторожило?» . От остроты эмоций заложило уши.

– Господи, какая я… Нет, не идиотка. Я просто верила тебе. – Я сдержала слёзы, оборвала истерику и в одностороннем порядке расторгла контракт «клиент – терапевт». Взглянула в его глаза, даже в темноте увидела в них подавленность и поинтересовалась менторским тоном супервизора. – Позволь уточнить – ты хоть запатентовал свой инновационный метод психотерапии? Или проводил клинические испытания на мне? Я даже не спрашиваю, каков твой гонорар. Ты заслужил. Можешь рассчитывать на кейс. Я засвидетельствую, что ты поступал этично и не пользовался ситуацией. Никакого контр-переноса с твоей стороны. Ты не нарушил кодекс психотерапевта. А что до твоего шокового метода – назвать дерьмом …

Я сглотнула, но не от оскомины унижения. Всё это время он сидел с закрытыми глазами и расчленял сучковатую дубину. Когда я услышала глухой характерный хруст плоти: «Это пальцы?» , – к горлу подступила тошнота.

Но из всей моей тирады он выделил концовку:

– Психотерапевт развёл тебя на чувства?

Я всмотрелась с подозрительностью в обескровленное лицо. Но он даже не поморщился, когда резким рывком вставил суставы назад.

– Не льсти себе. Ты – профнепригодный. – Я пожала плечами и процитировала оппонента. – Мы друзья. Не больше. Да и это благодаря моему трансферу. Чувствам клиента к терапевту. – Аристократка Бриг, дочь Тамары Львовны отработала, как леди – с лёгким наклоном головы. – Благодарю за опыт.

Развернувшись, на одном упрямстве устояла на ногах и растерялась: «И где машина в этой темноте?» . Мой четвероногий поводырь тут же подставил холку под руку. Жак тенью пролетел к хозяину. Утирая слёзы и сосредотачиваясь на дыхании, обессиленным недоразумением я спотыкалась, но шла за собакой к шоссе. Добралась до автомобиля, захлопнула за Ли багажник. И в затылок зашипели:

– Заблуждение. Одна. Большая. Грёбаная-аа… – Я съёжилась, а его голос нарастал по экспоненте, пока он не рыкнул яростное. – Ложь!

Меня перехватили, развернули в воздухе и впечатали в каменную грудь. Его губы оказались на расстоянии вдоха:

– Но правда хуже. – Ноздри трепетали. Глаза, как два софита, ослепляли и плотоядно скользили по лицу. – Я не настаиваю. Но вдруг ты хочешь знать? – Его руки порочно кружили по спине, пока не разделились. Одна ладонь спеленала мои пальцы и туго зафиксировала обе кисти за спиной, вторая – захватила затылок, притягивая меня ещё ближе. Я вросла в него. А хищник мстительно ворожил у самых губ, замораживая их своим дыханием. – Хочешь знать всю доказательную базу?

Онемевшая, я едва смогла кивнуть. И вся мощь его демонического обаяния просела. Руки потеряли хватку. В глазах промелькнула обречённость и тоска. Провокатор переиграл себя и, не ожидая того сам, был вынужден признаться.

– Я умираю.

Я была готова услышать любой треш. Но не эту альтернативу: «Его нет» . Все тщательно выстроенные мною стены из обиды и отчуждения рухнули перед уродливой перспективой – потерять его. Реальность настолько оказалась беспощадной, что в панике я ухватилась за его плечи.

– Умираешь?! Нет! – Глаза застелили беспомощные слёзы. Инфаркт, эти его «приступы» – всё было очевидно. Задыхаясь от избытка противоречивых чувств, я бредила: « Только не это. Мы справимся, придумаем. Лекарства, исследования…». Он молча покачал головой, и я разрыдалась. – Ну должно же быть хоть что-то! Люк!

Он обхватил моё лицо ладонями, жадно ловя каждую обнажённую эмоцию:

– Процесс необратим. – Я прижалась к его торсу с таким отчаянием, словно пыталась поддержать уставшего под бременем Атланта. В его груди нарастал рокот. Глаза горели решимостью. Я зажмурилась, закрываясь в своей скорби, и он обрушил на меня спасительную правду. – Я умираю без тебя .

Я с трудом сглотнула и сосредоточилась на дыхании: «Вдох через нос, выдох через рот» . В какой-то нечеловеческой ломке, у самых губ он проглотил мой воздух: