Джейсон Пинтер - Прячься

– Слушайте, эта полезная информация в справочник подразделения как-то не вошла. – Аккуратно расстегнув клапан палатки, Бин отвел его в сторону. – Ну, вот она.

Стало видно тело женщины. Серрано ощутил, как вдоль хребта пробежала дрожь, но не от холода.

Она лежала ничком на заледеневшей поверхности реки, частично погрузив лицо в нее.

Серрано принялся внимательно рассматривать изувеченное тело, распластанное перед ним. Правая рука и нога изогнуты под чудовищно неестественными углами, наводя Серрано на мысль, что она упала ничком, чуть повернувшись вправо.

В шести дюймах перед головой виднелась пробоина во льду приблизительно овальной формы с замерзшим на краю мазком крови, блестевшим в свете прожекторов, как алая губная помада.

– Мы полагаем, она приземлилась черепной коробкой вперед, – сообщил Бин. – Голова пробила лед, но тело осталось выше поверхности. Будто макабрическая версия ловли яблок [9] Ловля яблок – традиционное игровое развлечение в ряде стран, в ходе которого участники должны одними зубами вынимать яблоки из емкости с водой. . Ее голова была в воде не меньше часа, прежде чем поступил звонок.

Серрано осмотрел дыру во льду у головы женщины и кровь на краю:

– Вы ее вытащили?

– Только извлекли верх головы из воды, – пояснил Бин. – Если бы все жидкости: кровь, слизь, глаза, мозг – замерзли, получить точную токсикологию и анализ тканей было бы все равно что собрать корову из фарша.

– Проявите чуточку уважения, – осадила его Талли. – Вы говорите о женщине.

– Извините, детектив, – виновато кивнул Бин.

– Вы сфотографировали тело, его положение, прежде чем извлечь? – спросил Серрано, заранее догадываясь об ответе.

– Нет.

– Проклятье!

– Не говорите Монтрозу! – побледнев, взмолился Бин. – Я здесь всего месяц.

«Значит, на меня свалился новичок», – подумал Серрано. Если речь действительно о самоубийстве, как подозревает лейтенант Джордж, это вряд ли имеет значение. На данный момент Монтроз и Бин должны были каталогизировать все необходимое: волосы, волокна, кровь. Больше незачем беспокоиться, если что-то будет потревожено.

Опустившись на колени рядом с женщиной, Серрано ощупал ее пальцы и суставы. На ощупь тело окостенело – комбинация трупного окоченения и замерзания телесных жидкостей.

– Кровь и органы начали твердеть, – подал голос Бин. Серрано кивнул. Будто щупаешь глыбу льда, укутанную в пуховик.

– Надо вытащить ее отсюда, – решил Серрано. – Чем дольше она будет оставаться, тем дольше придется отогревать тело, и тем менее точной будет токсикология.

После чего хотел было перевернуть тело навзничь, но увидел, что меховая опушка курки вмерзла в лед, достал из ботинка складной нож TAC-Force и принялся перепиливать опушку. TAC-Force уже пригодился ему не раз и не два, а еще, если понадобится, им можно разбить окно автомобиля. Но впервые на памяти Серрано нож послужил освобождению искусственного меха из плена ледяной реки.

Как только опушка освободилась, Серрано наклонился и бережно перекатил женщину на спину. Лицо призрачно-белое. Чудовищные повреждения головы. Передняя часть черепа сплющена от верха лобной кости над глазами до нижней челюсти. Нос сплющен, челюсть вывихнута.

И все равно, несмотря на повреждения, Серрано узнал ее сразу же.

– Твою мать! – выдохнул он. – Это Констанс Райт.

– Быть не может! – Талли подошла поближе. И охнула, увидев лицо покойной. – Охренеть!

– Вы ее знали? – спросил Бин.

– Да, мы ее знали, – ответила Талли. – Не так уж давно она была мэром Эшби. Чертовски хорошим, пока на нее не наехали. Я голосовала за нее. Дважды.

– И что случилось? – поинтересовался Бин.

– Скажем так, некоторые просто впадают в немилость, – вставил Серрано. – Констанс Райт сорвалась в Большой каньон.

– Джон? – поглядела Талли на Серрано.

Он отвел взгляд.

– Слушай, мне жаль, что она мертва.

– У детектива Серрано и мэра Райт вышла история, – пояснила Талли Бину.

– Она сделала, что должна была, – отрезал Серрано. – Проехали и забыли. – Хотя по его интонации было ясно, что это вовсе не так.

– Ага. Проехал, как штабель шпал, – откликнулась Талли. – Случившееся между тобой и мэром Райт было делом отнюдь не личным, Джон.

– Давно было, – бросил Серрано. – Я не держу зла.

– Я знаю, что на дворе всего пять градусов [10] По Фаренгейту. Около –15 °C. , но у тебя штаны горят.

Со стороны берега донесся визг шин. Прикатили три телевизионных фургона, заскользив юзом по обледеневшему склону, и чуть не въехали друг в друга, выезжая на позицию. Серрано ругнулся вполголоса. Талли – в полный голос.