Н. Ланг - Город теней

У них были сладостные моменты, когда симпатия ещё жила в их сердцах. Вадим вспомнил первое лето совместного счастья. Он только начал работать в Агентстве Мировой Информации и не так часто ездил в опасные командировки. Тогда жена видела в нём мужественного романтичного рыцаря, презиравшего риск, и это нравилось ей.

После свадьбы они отдыхали в Римини, долго окунались в ласковые волны и предавались любви. Золотое время их брака.

– Хочу, чтобы счастье длилось целую вечность, – сказал Вадим, вглядываясь в синеву морского горизонта.

Жена ничего не ответила, лишь улыбнулась. Он любил её таинственную улыбку, брошенную невзначай, любил её красивый профиль и нежную кожу, мерцавшую в солнечном свете. Волосы её развевались на ветру, в них плясали рыжие блики. Она напоминала солнце – яркая, тёплая и ласковая. Почему же любимая тогда не сказала, что счастья и не существует вовсе? Или что оно, подобно жизни стрекозы, длится лишь одно лето? Вадим так и не успел понять, когда между ними пролегла мрачная тень ревности. Жена не доверяла ему и душу Вадима отравляли сомнения. Может быть, супруга вверила свою судьбу другому, кто теперь наслаждается её улыбкой и занимает место Вадима, делит с ней закаты и рассветы, как это раньше делал он.

Платонов вскочил, прошёлся по балкону, будто волк, заточённый в клетку. Ударив кулаком о стену, он вернулся к ноутбуку и открыл новое письмо, бегло просмотрел его, читая между строк гневные проклятия, которые жена посылала сквозь пространство, разделявшее их. Боль не утихала, она переместилась из сердца в кулак, а затем разлилась по всей руке. Вадим настолько погрузился в свои переживания, что не заметил, как на террасе появился Марк. Несколько мгновений он безмолвно наблюдал за тем, как Вадим бессмысленно смотрел на экран, потирая разбитую в кровь руку.

– Что делаешь? – поинтересовался Марк.

– Прощаюсь с прошлым! – ответил Вадим, удалив письмо в корзину.

В недалёком прошлом жена писала трогательные страстные записки и оставляла их в карманах брюк. Когда Вадим находил любовное послание, он чувствовал, что дорог ей. Теперь же она ограничилась электронным сообщением, полным яда.

– И кто этот несчастный? – с иронией спросил Марк.

Он редко переписывался с близкими во время командировок, полагая, что подобные мелочи отвлекают от важных вещей.

– Несчастная! – поправил его Вадим. – Моя жена.

Платонов с сожалением посмотрел на монитор, где возникло новое письмо, от которого веяло холодом одиночества.

"Развожусь с тобой" – прочитал он.

– И всё же бабы – вероломные создания, – произнёс Вадим.

– Прошла любовь. Ей, должно быть, надоело ждать тебя, не каждое сердце на это способно. Ожидание – самое сильное испытание отношений на прочность. А, может быть, она боится, что вместо тебя получит твоё безжизненное тело? – сказал Марк, сев рядом. – И что теперь?

– Здравствуй, грусть! В конце концов, готовить я умею.

Марк усмехнулся, он как никто другой был знаком с прелестями холостяцкой жизни.

– Любовь – искусство компромиссов, – всё ещё улыбаясь, изрёк Марк.

– Но, что такое компромисс? Отказ от своих убеждений! Я не намерен уступать! – побагровев, воскликнул Вадим. – Она требует, чтобы я поменял профессию, хочет, чтобы я больше не занимался съёмками военных действий.

– И ты выбрал работу, выбрал кровь, грязь и деньги вместо любви, – задумчиво нахмурив брови, заключил Марк.

– А ты бы как поступил?

– Я бы выбрал работу, – без колебаний ответил Марк. – Возможно, когда-нибудь я предпочту простое, незатейливое счастье. Но, видишь ли, я такой человек, которому, чтобы начать заново жить, нужно разрушить старую жизнь, нужно умереть и возродиться.

Вадим рассмеялся, хотя эта мысль и показалась ему странной.

– Я не столь радикален, – признался он и вернулся к электронной почте.

Покончив с последним письмом, Вадим вдруг почувствовал небывалое опустошение и облегчение одновременно, словно кто-то избавил его от ответственной миссии. Не в первый раз отношения с девушками обрывались на минорной ноте.

– Наконец-то всё прояснилось, – с горечью осознал Вадим.

Он не любил недосказанности и тонких намеков, ценил людей за откровенность.

– Пора ужинать, – тихо напомнил Марк.

Они спустились в столовую, где находились только хозяин – коренастый ливиец, увешанный оружием, и повар.

– Что на ужин? – дружелюбно спросил Ланской по-английски.

Хозяин гостиницы и одновременно администратор широко улыбнулся, сверкнув золотым зубом. Он провёл их на кухню, где в спокойные времена трудилось множество поваров, а ныне остался лишь один подмастерье. Хмуро глянув на них, повар выложил эришту на плоское блюдо и поставил на старый поднос.