Дмитрий Рай - Бледное эхо

На какое-то время мне удается позабыть о случившемся в нашей семье горе, пока не наступает день поминок.

– Мучает прошлое? – хриплый голос раздается возле моего уха.

Я испуганно вздрагиваю и поворачиваю голову на сидящего возле меня старика с густой седой бородой и морщинистым лицом. Он разодет в старые лохмотья черного цвета и смотрит на меня пристальным взглядом темно-серых, едва ли не черных глаз. От него знатно разит лесом и дождем.

– Вижу, вы чем-то обеспокоены, – продолжает незнакомец, внимательно рассматривая мое лицо.

– Мы знакомы? – уточняю я, будучи абсолютно уверенным в том, что этого старика я вижу впервые.

– Думаю, мальчик от вас что-то хочет, – продолжает он, не отрывая от меня взгляд. – Обижен на вас. Интересно, в чем дело…

Остановившись на полуслове, он резко отворачивается, задумчиво чешет бороду и, громко шмыгнув носом, уходит прочь, не переставая что-то бормотать себе под нос. Я ошарашенно провожаю его взглядом до тех пор, пока он не исчезает из поля зрения.

– Вы не волнуйтесь, – женщина, сидевшая напротив меня, заботливо прикасается к моей руке и словно выводит из состояния транса, – этот старик ко всем пристает.

– Кто он такой? – интересуюсь я.

– Сумасшедший, – пожимает плечами рыжеволосая дама и задумчиво наклоняет голову набок, вслух размышляя о нем: – Многие называют его колдуном. Поговаривают, что он может слышать голоса мертвых.

– В самом деле? – недоверчиво переспрашиваю я.

– Конечно же нет, – нервно смеется женщина. – Кто вообще может в такое поверить? Говорю же, он сумасшедший. Ходит по поездам и пристает к людям.

– Я так и подумал, – любезно улыбаюсь я и отворачиваюсь к окну.

Перед глазами мелькают деревья. Образ брата исчез, но когда я всматриваюсь в отражение собственных карих глаз, то снова вижу образ Давида. У нас все еще одинаковые черты лица и цвет глаз.

Несмотря на небольшую разницу в возрасте, многие всегда считали нас близнецами. Однажды мы даже покрасили волосы в разный цвет, чтобы люди научились нас различать. Но и это не помогло. А когда Давид начал заниматься волейболом, то и в росте стал похож на меня.

Из поезда я выхожу в скверном расположении духа. Мои попытки не думать о брате вновь не увенчались успехом. И чем ближе я подхожу к дому, тем больше воспоминаний возвращается ко мне.

– Алеша, сынок! – радостно кричит мама и с распростертыми объятиями идет ко мне. – Ты к нам приехал. Как раз Андрей с Настей тоже еще у нас.

Я ласково улыбаюсь маме, отметив про себя, что за последние десять лет она сильно похудела. Из-за стресса она перестала выпекать сладкие булочки, которые обожал Давид, и совершенно утратила прежний аппетит.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я, всматриваясь в ее карие заплаканные глаза.

– Со мной все в порядке, – заверяет меня мама, но ее вялая улыбка говорит об обратном. – А вот твоему отцу совсем плохо, со вчерашнего дня он не выходит из комнаты Давида.

– Все еще винит себя в смерти брата?

Мама устало кивает и, взяв меня под руку, ведет в дом. Только сейчас я обращаю внимание на то, насколько низкой и хрупкой она кажется. Теперь я чувствую, что пришло время мне защищать и оберегать ее от жизненных невзгод.

– Я поговорю с отцом и навещу брата.

Мама с благодарностью улыбается мне и первая заходит в дом.

Наша семья живет в маленьком двухэтажном доме с уже давно потрепанными обоями, старой затертой мебелью и скрипучими деревянными полами. Раньше иметь такой дом считалось роскошью, но сейчас на него жалко смотреть.

Во всех комнатах свет горит тускло, и я едва ли могу различить, кто находится в гостиной. На зеленом, словно весенняя листва, диване сидят четверо детей разного возраста. Маша, старшая дочка Андрея, держит на руках пятилетнюю на вид девочку с выразительными зелеными, как у ее отца, глазами. До этого дня Соню я еще никогда не видел, знал лишь с рассказов мамы, что она очень милый и добрый ребенок.

Слева от девочек резвятся братья-близнецы, они подпрыгивают на диване то вверх, то вниз, стараясь достать до потолка.

– Вы сломаете всю мебель! – По дому раздается недовольный женский голос.

Настя внезапно выходит из кухни и грозит сыновьям пальцем. В ней больше не найти прежней изысканной красоты и женственности. Еще бы, родить четверых детей. Сейчас жена брата выглядит как измученная и уставшая женщина, у которой нет ни минуты свободного времени, чтобы поухаживать за собой.

Впервые я вижу, что Настя одета не в облегающее платье, а в потрепанные джинсы и старую мятую рубашку блевотного цвета.