Ларс Кеплер - Контракт Паганини

Они выехали из лифта и свернули в молитвенную комнату с гладким деревянным крестом на метровом возвышении и простым алтарем. На стене – драпировка с фигурой Христа в окружении светлых цветных треугольников.

Йона зашел в подсобку в коридоре и взял большую подставку с блокнотами и фломастерами. Вернувшись в молельную, он увидел, как Эрикссон ничтоже сумняшеся обрывает драпировку и вешает ее на крест, который он переставил в угол.

– Мы точно знаем, что цена этой фотографии – несколько человеческих жизней, – сказал Йона.

– Да, но вот почему?

Эрикссон пришпилил на стену выписки со счета Бьёрна Альмскуга, список телефонных звонков, копии автобусных билетов, квитанции из его бумажника и расшифровки оставленных голосовых сообщений.

– Скорее всего, фотография разоблачает кого-то, кто хотел бы остаться в тени, она должна содержать важную информацию вроде промышленных секретов. Какой-то конфиденциальный материал, – начал Йона и стал отмечать в блокноте время.

– Так, – согласился Эрикссон.

– А теперь попробуем найти фотографию, чтобы покончить с этим.

И комиссар, взяв фломастер, записал в большом блокноте:

06.40 Пенелопа уезжает из дома на такси.

06.45 Бьёрн является в квартиру Пенелопы.

06.48 Бьёрн покидает квартиру, забрав фотографию.

07.07 Бьёрн приходит на Центральный вокзал и отправляет фотографию.

Эрикссон откатился назад и посмотрел на пункты, одновременно обдирая обертку с шоколадки.

– Пенелопа Фернандес покинула телецентр и через пять минут позвонила Бьёрну, – сказал он, указывая на список звонков. – Ее проездной талон отмечен в метро в десять тридцать. В десять сорок пять позвонила младшая сестра, Виола. В это время Пенелопа, вероятно, уже была с Бьёрном на стоянке малых судов на Лонгхольмене.

– Но что же делал Бьёрн?

– Это нам и предстоит узнать, – довольным голосом сказал Эрикссон и вытер руки белым носовым платком.

Он подъехал к стене и ткнул пальцем в один из листков:

– Бьёрн выходит из квартиры Пенелопы, унося с собой фотографию. Тут же садится в метро и уже в семь минут восьмого покупает на «Т-Сентрален» конверт и две марки.

– И отправляет письмо, – прибавил Йона.

Эрикссон откашлялся и продолжил:

– Следующая отметка – трансакция по его «Визе», двадцать крон в интернет-кафе Dreambow на Ваттугатан в семь тридцать пять.

– Тридцать пять минут восьмого, – сказал Йона и занес интернет-кафе в свой список.

– Так. Ну и где у нас эта Ваттугатан?

– Узкая улочка в нижней части старого квартала Клараквартерен.

Эрикссон кивнул и стал рассуждать дальше:

– Думаю, с этим же билетом Альмскуг поехал до Фридхемсплан. Потому что потом у нас – телефонный звонок с его городского телефона, из квартиры на Понтоньяргатан 47. Звонил он отцу, Грегеру Альмскугу, звонок остался без ответа.

– Надо поговорить насчет этого с отцом.

– Следующий пункт – очередная отметка на проездном талоне, ровно в девять. Вероятно, он сел на «четверку» и отправился на Лонгсхольмен, на яхту.

Йона записал последние слова. Просмотрел свои записи, внимательно проверил схему утренних передвижений.

– Бьёрн торопился забрать фотографию, – медленно произнес он. – Но не хотел встречаться с Пенелопой утром, и ему пришлось ждать, когда она уедет. Потом он бросается в квартиру, срывает с двери фотографию, покидает квартиру и едет на вокзал, в «Прессбюро». Надо взглянуть на записи с камер видеонаблюдения.

– После «Прессбюро» Бьёрн отправляется в ближайшее интернет-кафе, – продолжил Эрикссон. – Там он оставался около получаса, после чего поехал…

– Вот оно, – перебил Йона и пошел к двери.

– Что?

– И у Пенелопы, и у Бьёрна есть дома интернет.

– Тогда зачем было идти в интернет-кафе? – спросил Эрикссон.

– Я еду туда.

На площади Брукенбергсторг комиссар Линна свернул на Ваттугатан позади театра «Стадстеатерн», остановил машину и вылез. Потом прошел в железную дверь без вывески и широкими шагами стал спускаться по пологому бетонному полу коридора.

В интернет-кафе Dreambow было очень спокойно. Полы недавно вымыты, в помещении – запах лимона и пластика. Светлые плексигласовые стулья возле небольших компьютерных столов. На экранах медленно плавали заставки – только они здесь и двигались.

Толстячок с торчащей черной бородой сгорбился над высокой стойкой, потягивая кофе из большой кружки с надписью «Леннарт – значит лев». Мешковатые джинсы, на кроссовке «Рибок» развязался шнурок.