Грей - Пантеон

– Don’t be afraid I won’t bite, don’t run away…

Он не боялся Дебору Флетчер, хотя она еще как могла укусить, а остановиться уже не мог, влекомый необходимостью продолжать путь – свой собственный, им избранный. Не даны ли ему заветы Беном и Артуром? Не Дебора ли его подтолкнула? Птенчик, лети!

Он летел. Теперь самостоятельно. Одиноко реял над миром.

С другой стороны здания действительно образовалась очередь из девушек и женщин, среди дам затесались закатывающие глаза и вечно вздыхающие из-за долгого ожидания их верные спутники – бойфренды, отцы и братья.

Дебору можно не ждать, ей такая солидарность не нужна, Эбби направился к вокзальным кассам, ведь вскоре весь этот люд устремится туда, надо успеть взять билеты на еще один автобус до Крипстоун-Крик, а после – вдобавок и такси, которое доставит его в кампус. Он уже стал раздумывать, с кем разделит это путешествие (С Чарли, вероятно, с кем же еще?), а заодно стоимость машины. Дебора отпадала, она снимала жилье вне академического гетто; к тому же, автобусы – это удел простых смертных, а Эбби не возражал, что относится к ним.

Своей тачки у него нет, но он водил дядину при необходимости, дома, в Блумингтоне. Разница в том, что там он знал каждый закоулок, а вот самостоятельные поездки из города в город по трассе или бездорожью и ранее вызывали у него панику, а уж теперь и подавно – даже подобная мысленная перспектива нагоняла на Эбби такой дикий страх, что он не мог пошевелиться.

А вот если доверить управление транспортным средством кому-то еще – это другое дело.

Таксисты уже крутились вокруг вокзала – сорвут куш, ведь многие из богатеньких студентов (те, которые не на своих машинах) выберут комфорт и скорость. Он решил не куражиться, хотя и предпочел бы спокойную поездку на заднем сидении в компании незнакомого молчаливого шофера. Кроме того, к деньгам он всегда относился бережливо.

“Сперва автобус, это безопасно, там много людей, ты, Эбби, поедешь не один, – уговаривал себя парень, – а там, по прибытию, видно будет. К тому же, такси в самом городке – куда дешевле, нежели тут. А вдруг найдется и знакомый какой, добрая душа, которая подбросит бесплатно?”

Он уже снова обливался потом. Чемодан (его с прошлого года хватило всего на четыре поездки) опасно трещал и дребезжал, цепляя раскрошенный асфальт. Эбби у касс завидел еще одно знакомое лицо, поспешил туда, колесико отвалилось, его ноша крутанулась, теряя равновесие, он выругался, но не отпустил ручку, потащился дальше. Возвращение в Крипстоун-Крик в новом учебном году проходило тяжело не только из-за этого.

Бряк. Трыньк. Бряк. Трыньк. Шарк. Шарк. Шарк.

В общем, каким бы сложным на сей раз ни оказалось приключение Эбби Андерсона, в этот момент оно едва-едва начиналось.

Начало сентября 1989.

Чарли болтал без умолку. Рот у него не закрывался никогда, он (между языкочесанием о всяких глупостях с соседями по занятиям, включая, как не трудно догадаться, и Эбби) еще успевал дискутировать с преподавателями – слушал ведь краем уха, вникал.

До чего удивительная и полезная способность!

Ему бы податься после учебы в службу безопасности, явился куда-то, прошелся, впитал все слухи, толки, вздохи – как губка, вернулся в свое ведомство и… излил на своего начальника все эти разведданные, а еще и параллельно всякую балаганную чушь. Бедолага начальник ФБР! Или, скорее, Чарли бы выдал лишнее целям во время задания – так что это маловероятно, его бы туда не взяли, а если бы взяли, то очень быстро бы выгнали.

Зато он мог заделаться писателем… Не повезло бы его агенту! Или же не выйдет из Торндайка автора? Нет, куда там?! Ведь Чарли любит говорить, а не писать или читать.

А как насчет ведущего новостей? Маты в прямом эфире, хождение на руках, разорванные бумаги, он и на стол мог бы запрыгнуть в одних трусах или ударить интервьюируемого человека прямо микрофоном по макушке!

[FIRED]

А если пастырем? Можно и не столь официальной христианской конфессии – баптистов, евангелистов или лютеран, а какой-нибудь новой секты. Ему точно понравится бьющаяся в экстазе паства!

– Мне звонил Бог, братья и сестры!

Чарли Талли-Торндайк прекрасно мог бы сымитировать голос некоего чернокожего проповедника, густой, джазовый, рокочущий над Атлантикой в бурю, летящий из знойной Африки, такой знакомый по волнам радиоприемника.