Йонас Бонниер - День гнева [litres]

Слова медленно доходили до ее сознания и застревали там, не будучи в полной мере осмысленными. Лилиан Грёнберг? Новая няня Синдре с пухлыми губами и манерой шепелявить?

– Что ты сказал? – переспросила Эва. – Боюсь, я не совсем тебя поняла…

– Но ты же ее видела, – продолжал Петер, – у Синдре, или как?

– Ты хочешь, чтобы Лилиан Грёнберг к нам переехала? – Эва произнесла эту фразу, все еще не вполне ее осознавая. Когда Петеру могло прийти в голову заменить Эву какой-то глупой няней? Может, в то самое время, когда Эва пыталась совладать с гордыней Синдре и восстановить равновесие в их троице?

Петер скинул полотенце на пол и, голый, рылся в шкафу в поисках трусов.

– Я совсем не уверен, что смогу выдержать все это, Эва, – рассуждал он. – Я имею в виду твой уход. Понимаю, что это большая радость, и все-таки…

Петер оглянулся и посмотрел на нее, – с трусами в руке и глазами, полными слез. Потому что это ведь были слезы?

– Я не хочу даже думать об этом. Я люблю тебя, и, даже если моя любовь не идет ни в какое сравнение с тем, что может предложить тебе Он… В общем, жизнь будет продолжаться и без тебя… Понимаю, что и сам скоро последую за тобой, и все-таки… Мне нужна поддержка, Эва. И я хочу знать, что у меня есть твое благословение. Это ты должна выбрать мне спутницу земной жизни. Лучшей кандидатуры, чем Лилиан Грёнберг, я не вижу. Она идеально мне подходит…

«Когда ты успел ее узнать? – мысленно спрашивала его Эва. – Когда ты успел узнать Лилиан Грёнберг?»

Из окна кабинета Эва видела, как Лукас Альме сквозь холодное сентябрьское утро пробирался куда-то по глинистой дороге, словно по болоту. Дом Альме стоял возле самой трассы, поэтому передвигаться таким образом Альме мог либо к Форсманам, к Улле и Анн-Бритт, либо к ней и Петеру. Последний вариант был для нее самым нежелательным.

Эва давно снискала заслуженную славу знатока человеческих душ и одинаково хорошо находила общий язык с богачами и нищими, с крестьянами и принцами крови. У нее никогда не возникало проблем с тем, чтобы заглянуть в душу собеседнику, оценить его силу и слабости, достоинства и недостатки. Именно поэтому она неуютно чувствовала себя рядом с Беттан и Лукасом Альме – она их не понимала.

Вот уже без малого три года как Лукас и его бывший одноклассник основали фирму «Веббюн». Вообще предпринимателей в Кнутбю было не густо – Лукас да Йоран Савик, владелец салона «Видео-Валлен», где давали напрокат фильмы и торговали сладостями. Предприятие Лукаса представлялось Эве прибыльней, хотя и продажа, и прокат фильмов должны были приносить стабильный доход, который практически не зависел от постепенного вытеснения видеокассет с рынка дисками DVD.

Лукас любил пожаловаться на то, как много у него работы. Тем самым он косвенно хвалился своей успешностью. Прошлой осенью прогнозы на третье тысячелетие спутали предпринимателям все карты и развязали настоящую панику в мире цифровых технологий. Говорили, что выйдут из употребления лифты и эскалаторы, поезда перестанут ходить, авиадиспетчеры и светофоры безвозвратно канут в прошлое. Некоторые предсказывали крах банковской системы, и тут предприниматели насторожились. Только Лукасу эти слухи сыграли на руку. Заказы хлынули потоком, поскольку «Веббюн» брался обезопасить серверы компаний от бурь, которые якобы должны были всколыхнуть всемирную Сеть. Именно тогда Эва и попросила его взять на работу Микаэлу.

Уже в первые минуты после наступления третьего тысячелетия стало ясно, что опасность сильно преувеличена. По сути, ничего не произошло, только с заказами у Лукаса стало хуже. Со слов Микаэлы Эва знала, что Лукас работает сутками напролет. Он был на месте, когда Микаэла приходила в офис рано утром, и оставался после того, как она поздно вечером уходила домой. У него ведь не было ни детей, ни домашних животных, поэтому он мог позволить себе что угодно, как говорила Микаэла.

«Но у него есть жена, – мысленно возражала сестре Эва. – Как она смотрит на то, что супруг пропадает на работе сутками?»

Беттан Альме была младшей сестрой Петера, дочерью Улле и Анн-Бритт. Супругов Скуг иногда называли основателями общины, но это было неправдой, история Филадельфийской миссии уходила корнями в 20-е годы XX века. Когда Эва только переехала в Кнутбю, Беттан было четырнадцать лет. Можно сказать, сестра Петера выросла на глазах у Эвы и нередко подглядывала за старшим братом, когда тот миловался с красивой пасторшей в лесу за домом. Как-то раз Беттан застала Эву голой в комнате Петера, после чего Эва несколько недель ходила сама не своя. К тому времени Петер еще не успел рассказать об их романе родителям, ведь ему не было восемнадцати лет. К чести Беттан, она молчала как мышка. Вообще она никогда не обращала свою осведомленность себе на пользу, шантаж был совсем не в ее стиле.