Йонас Бонниер - День гнева [litres]

Утром 29 марта она набрала Петера, и потом они еще несколько раз перезванивались до обеда. Эве хотелось слышать его голос, его рассказы о самых обыденных вещах – старичках в головном офисе, остановках в дороге, корове, сбитой где-то к северу от Вернамо. Сейчас он двигался в южном направлении, где-то в Сконе. И Эве требовалось удостовериться, что реальный мир, в котором жил Петер, все еще существует.

Потом она набрала Синдре, и он тотчас вызвался зайти.

Синдре ждал ее звонка. Эва попросила его поговорить о чем-нибудь самом обыкновенном. О детях, к примеру, или скучающих рыбках в его аквариуме.

– Ты Фирца, – оборвал ее Синдре. – Зачем тебе снова погружаться в эту суету? Хотя я хотел бы услышать твое мнение по некоторым вопросам.

– Сегодня годовщина моей свадьбы, – сказала она. – Ты забыл?

Нависла пауза. Эва знала, что это от волнения Синдре не вспомнил о том, что ровно год назад обвенчал ее с Иисусом.

– Позволь мне заехать к тебе, – попросил Синдре с почтительностью в голосе, на которую она имела полное право рассчитывать.

– Нет, – ответила Эва. – Еще не время.

Она уже жалела, что позвонила ему, и дала отбой.

Я помню, что сегодня за день, и рад, что ты сказала «да» в ответ на мое предложение. Вера вела тебя, когда ты надевала на палец кольцо, и небеса ликовали, потому что так долго ждали этого часа. Тебе не нужно ни о чем беспокоиться, я все улажу.

Радуйся, Фирца, потому что твои невзгоды и в самом деле позади. Я видел твою боль и страдал от нее не меньше твоего, но не вмешивался, потому что знал, чем все кончится.

И не сомневайся, с тобой разговариваю я и никто другой. Ты ведь слышишь меня и узнаешь мои слова.

2000–03–29

Я скучаю по твоей нежности и твоему телу. Это ведь я сам захотел всегда быть рядом с тобой. Ты тоскуешь по любви, потому что сотворена такой. Поэтому я понимаю, как тебе тяжело одной. Но не тревожься. У тебя никогда не было недостатка в поклонниках, и ты всегда будешь иметь то, что тебе нужно. Все твои желания будут удовлетворены, только жди и верь. Верь, что ты имеешь на это право!

2000–03–30

Фирца!

Я хочу, чтобы ты знала, что любима мной и мой исполненный любви взгляд все время устремлен на тебя. Для тебя так важно ощущать себя любимой, и ты должна понимать это всем своим существом. Ты не уйдешь от моей любви, она везде, и вся она твоя.

2000–04–02

Если после первой недели затворничества Эва утратила способность отличать день от ночи, то вскоре после этого она потеряла и счет дням. Она ела все меньше, все больше спала и разговаривала по телефону то с Петером, то с Синдре. На выходных виделась с детьми, но потом почти не помнила, о чем с ними говорила.

В понедельник утром Эва объявила Синдре, что хочет побеседовать с другими пасторами общины о том, что с ней происходит. Она почти забыла, что собиралась спросить Иисуса, какова роль Синдре в грядущем свадебном действе.

А роль его была велика! По какой-то непонятной причине Синдре не слишком интересовало содержание ее бесед с Иисусом. Возможно, он чувствовал, к чему Эва клонит, и как мог оттягивал момент обнародования того факта, что они с Петером оба равноправные помощники Фирцы. Синдре всячески манипулировал ею и извивался как уж на сковородке, пытаясь как можно дольше сохранять свое мнимое первенство по отношению к Петеру. Эва видела его потуги и чувствовала себя польщенной.

Но в мире, в котором она сейчас жила, реальная жизнь почти не имела веса.

– Я хочу прочитать проповедь сегодня во второй половине дня, – сказала она.

– Сегодня нет службы, – ответил Синдре.

– В таком случае я выступлю на пасторском собрании. И ты здесь ничего не решаешь. Не переступай границы, Синдре, гордыня – грех.

И Синдре отступил. Разумеется, сказал он, Эва может прийти на пасторское совещание у Пера и Ирмы Флудквист и рассказать, что считает нужным. Слушать ее – большая честь. Синдре уже намекал пасторам, что случилось с Эвой, и они стали расспрашивать. Так что самое время приоткрыть дверь.

– Только не говори слишком много, – предупредил он. – Не больше того, чему приспело время. Потом ты еще вернешься к этой теме. Твоя работа слишком важна, чтобы остаться незавершенной.

В этом пункте Эва не могла с ним не согласиться.

Будь тверда, Фирца! Будь во мне, как ты проповедовала об этом сегодня. Это мои слова ты передавала им, потому что мы с тобой едины. И не волнуйся за Синдре. Он в моей руке, и я помню, кто он такой. Я могу положиться на своего слугу и знаю, что у него на уме. Синдре отведена важная роль в предстоящей битве, и он не останется без заслуженной награды. Я дам ему мир и силу. То же и с Петером. Ты можешь положиться на него целиком и полностью. Я не выбрал бы его, не будь он мне близок, и дал ему столько силы, сколько нужно. Все под контролем.