Иван Белов - С привкусом пепла

– Понял. Разрешите идти? – Лукин побагровел, швырнул окурок под ногии, недожидаясь ответа, выбежал из землянки.

– Задержитесь, товарищ майор, – повысил голос Зотов.

– Ну? – Лукин остановился.

– Надеюсь, нет нужды объяснять, что для партизан смерть Твердовского должна остаться самоубийством?

– Я не дурак, товарищ из Центра, – отчеканил начштаба и взобрался наверх. Было слышно, как он отчитал часового.

Зотов поднял окурок, затушил и сунул в банку.

– Вот как с таким контингентом работать? – посетовал Марков. – Один горячий, как молодая вдова, второй самый умный, третий повесился… повесили в смысле, четвертый до войны поросятам хвосты крутил, а тут стал теоретиком партизанской войны, учит, твою в душу мать. На вас вся надёжа, товарищ Зотов!

– Мне потребуются особые полномочия, – выставил условие Зотов.– Полная информация по первому требованию, невмешательство третьих лиц и неограниченная свобода действий в рамках расследования. Иначе я работать не буду.

– Что угодно, – клятвенно заверил Марков. – С чего начнем?

– Тело в санчасть, пускай врач осмотрит.

– Врач, – загрустил командир, – Горе одно, а не врач. Ивашов его фамилия, фельшером в Кокоревке работал, бабок от ревматизму пользовал, мужикам зубы клещами драл, банки от любой болячки прописывает, толку, как от козла молока. А другого нет.

– Все равно, пусть посмотрит. Второе – часового со входа не снимать, в землянке ничего не трогать, без меня не входить. Любопытствующих гнать поганой метлой. Из лагеря никого не выпускать. И мне нужна экстренная связь с Центром.

– Нам строжайше, стало быть, приказано работать лишь на прием, – растерялся Марков. – До особых распоряжений или резких изменений обстановки.

– По-вашему, обстановка не изменилась? Убит начальник особого отдела. Радист у меня свой, выйдем на связь самостоятельно, Центр ждет подтверждения, что мы добрались, толькодайте проводника. Попробуем обернуться за четыре часа.

– Опасно в лесу-то, – предупредил командир. – Вчера вечером пришлых видели, возле Журавлиного болота шастали, убрались на восток.

– Малой группе легче проскочить незаметно, – подумав, ответил Зотов. – Пойдут мои люди и ваш проводник. У меня просьба, товарищ командир, мне бы переодеться в более подходящее, неудобно по буеракам в пальто и ботиночках лакированных прыгать.

– Сделаем, – кивнул Марков, вышел на улицу и горячо зашептал на ухо часовому. Зотов задумчиво посмотрел на мертвеца и поспешил за командиром. По возвращению надо будет повторно, неторопливо и вдумчиво исследовать место преступления. Большинство подробностей сразу не открываются. Они прямиком направились к землянке разведчиков. У входа расположились Егорыч, штопающий гимнастерку, и Карпин, колдовавший перед крохотным зеркалом с бритвой в руке. Хорошо, не придется будить.

– Доброе утро! – поприветствовал Зотов. О случившемся, решил пока не распространяться, слишком много ушей.

– Доброе, – откликнулся лейтенант, сплюнув мыльную пену и перекосил лицо, выскребая левую щеку.

Егорыч козырнул и выпустил клуб сизого, табачного дыма.

– Как спалось?

– Изумительно, – Карпин дыхнул перегаром и шумно умылся.

– Прогуляться надо лейтенант, – многозначительно подмигнул Зотов. – Воздухом подышим, птичек послушаем, свяжемся с Центром, отчитаемся про успех.

– Через десять минут будем готовы, – лейтенант наклонился и крикнул в чернеющие недра землянки. – Эй, шантрапа, поднимайтесь, Капустин рацию, вещмешки оставить.

Внутри жалостливо и разочарованно замычали, грохнулось что-то железное.

– Одеженку сейчас подберем. Это мы мигом! – заверил Марков, увлекая Зотова за собой. – Аверина напряжем, будете, как взаправдашний партизан с плаката, пулеметными лентами перемотаем, гранату привесим. Жаль аппарата фотографического нет!

– И бороды, – посетовал Зотов, – Какой партизан без бороды?

– Борода дело наживное, – отозвался Марков, без стука вторгаясь в одну из землянок. – Степаныч? Снова разбазариваешь вверенное имущество?

– Шутите, товарищ командир, – навстречу поднялся интендант, одетый в меховую жилетку и валенки. Неужели не жарко ему? Землянка у хозяйственника большая, разделенная на крохотнуюжилую зонусо столом и лежанкой, и огромный склад, занавешенный куском латаной мешковины.

– Шучу, Аркадий Степаныч, – Марков разом помрачнел. – А повода нет, глянь, руки трясутся. Мы только от Твердовского, повесился он.