Синтия Суонсон - Стеклянный лес

Слова дочери немало удивили Силью. Конечно же, она знала о странностях и причудах Генри, но ей никогда не приходило в голову, что Руби тоже это замечает.

Силья с минуту смотрела на повзрослевшую дочь. Руби получала наивысшие оценки по всем предметам, но больше всего ей нравился английский. Она так и не обзавелась друзьями, дома была тихой и послушной и по-прежнему любила настольные игры, хотя теперь предпочитала не «Монополию», а шахматы. Руби обожала побеждать – да и кто этого не любит? – но никогда не злорадствовала. Она была великодушным победителем. Уважала родителей и никогда не доставляла им ни малейшего беспокойства.

В этот момент Силья осознала, что единственная дочь почти выросла, а ее почти никогда не было с ней рядом. Казалось, только вчера Силья читала Руби книжки, сидя перед камином в старом доме на Лоуренс-авеню, а теперь поглядите-ка на нее – пятнадцать лет, старшеклассница.

Через несколько лет Руби отправится в колледж, и что тогда будет делать она, Силья? Так и увязнет в этой глуши, живя под одной крышей с человеком, не желающим дать ей развод, с мужем, отказывающимся отпустить ее, чтобы она обрела счастье с другим.

Силья посмотрела в окно и увидела возвращавшегося из леса Генри. Он был без рубашки, мускулистое загорелое тело поблескивало от пота. Силья ощутила прилив тоски. Только вот желала она вовсе не Генри, хотя он по-прежнему оставался весьма привлекательным.

Да, его она больше не желала.

Силья позвонила Кристине, с которой не виделась несколько лет, и пригласила на чашку кофе.

Они встретились в субботу утром в кафе на Девятом шоссе, в нескольких милях от Стоункилла. Это место предложила Кристина, и Силья не возражала, зная, что Кристина хотела быть замеченной в компании Сильи не больше, чем та – в компании директора школы.

– Я хочу поговорить о Руби, – сразу перешла к делу Силья. – Я беспокоюсь за дочь. Чисто внешне с ней все в порядке. И все же… – Она осеклась.

– И все же? – переспросила Кристина, заглянув Силье в глаза.

– Не знаю. – Силья беспомощно развела руками. – Наверное, я просто надеялась… рассчитывала, что у нее появятся какие-то интересы. Что она займется чирлидингом или каким-нибудь видом спорта. Или, может быть, запишется в музыкальную школу, однако каждый день она возвращается из школы точно в срок и садится делать уроки. Руби получает отличные оценки и почти совсем ничего не просит, но…

– Но она должна чего-то хотеть, – закончила за нее Кристина. – И конечно же, у нее есть желания, как у всех старшеклассников. Видишь ли, Силья, у меня нет детей, но я хорошо знаю подростков. Некоторые из них справляются сами, некоторых нужно направить. Руби – очень умная девочка и очень способная, но наличие способностей вовсе не подразумевает понимания собственных потребностей. Руби нужен какой-то пример перед глазами. Нужен кто-то, кто сможет дать ответы на интересующие ее вопросы.

– Ты имеешь ввиду меня?

– Ты ведь ее мать, – ответила Кристина.

Некоторое время они пили кофе молча.

– Как ты в целом? – наконец спросила Кристина. – Мы не виделись… очень давно.

– Нормально. Работаю. Очень люблю свой дом.

– Продолжаешь ходить в кино?

Силья почувствовала, что ее губы непроизвольно растягиваются в улыбке.

– Не слишком часто, – призналась она и опустила голову, ощутив внезапную робость. – Не так часто, как раньше… Но я иногда бываю в городе с… друзьями.

Силья умирала от желания рассказать о Дэвиде и своей любви к нему, поведать о том, как потрясающе находиться в его объятиях. О том, с каким наслаждением она снимает с пальца обручальное кольцо и бросает на прикроватный столик в номере отеля, прежде чем забраться к Дэвиду в постель. Как бы Силье хотелось избавиться от этого проклятого украшения навсегда! Впервые за много лет она чувствовала себя счастливой и удовлетворенной.

Но Силья не могла рассказать обо всем этом Кристине и вообще кому бы то ни было.

– Спасибо за совет относительно Руби. – Силья допила кофе и, расплатившись за себя и Кристину, ушла.

Генри продолжал рыть бомбоубежище всю осень, а по весне собирался арендовать бетономешалку, чтобы залить пол и стены.

В своей комнате он устроил импровизированную чертежную доску из упаковок от молока и широкой поцарапанной доски, за которой проводил бесчисленное количество часов, штудируя присланную по почте брошюру «Семейное противорадиационное убежище». Чертил планы, изучал устройство вентиляционной системы и принципы использования галетных «сухих» батарей.