Эй Джей Гнюзи - Девочка из стен

— И еще кое-что, — продолжил Трауст. — У меня нет цели причинить тебе боль. Я просто хочу убедиться, что ты существуешь. Я этого всю жизнь ждал. Даже когда я окружен без умолку трещащими людьми, я вслушиваюсь только в доносящиеся из соседней комнаты — где никого не должно быть! — шорохи. Даже женщина в моей постели не может отвлечь меня от мыслей о скрытом там, внизу, под пружинами. Жизнь в одиночестве тянется медленно. Только вот мне это чувство не знакомо. Я прихожу домой — и, пока проворачиваю ключ, слышу, как ты скребешься за дверью. Я никогда не остаюсь наедине с собой. Мне не позволяют остаться. Я хочу найти тебя, потому что хочу убедиться, что со мной все в порядке. Так что выходи.

Он выдержал паузу.

— Выходи же, — повторил он. — Или я сожгу этот дом к чертовой матери. Или прирежу все семейство, когда они вернутся. Тебе же не все равно?

Не вздумай.

— Я найду тебя, спрячу в мешок и отвезу к себе домой. Прикую наручниками к батарее. Буду просыпаться по ночам, оглядываться и снова и снова убеждаться, что ты настоящая. Даже когда от тебя останутся одни выгнившие кости.

Трауст забрался далеко от собственного дома. Элиза же была в самом сердце своего. Он вопил на ее стены, надеясь докричаться до нее. Но он понимал, что никогда не найдет девочку в ее укрытии. Она слышала это в его голосе — он старался напугать ее, только потому что боялся сам. Чем дольше он ее искал, тем больше выматывался. Элизе оставалось просто переждать. И проводить взглядом его понурые плечи, когда он, сдавшись, побредет прочь по разлившейся перед домом воде. Выжатый. Снова побежденный.

Он был монстром из-под кровати, оказавшимся совсем не страшным.

Элиза потеряла маму и папу, но сама она по-прежнему была частью этого мира. Мейсоны сбежали, она же осталась в своем доме. К ней вторгся Трауст — она собрала силу воли в кулак. Пылью распласталась по собственным стенам. Затаилась, стала бестелесной. Она была стенами, она была затопившей дом водой, она была в каждом шорохе, в каждом звуке. Она была повсюду, и, как бы Трауст ни старался, он не мог до нее дотянуться.

— Ты у меня будешь вопить от боли, — угрожал он. И она бы поверила ему, если бы это на самом деле было в его власти.

Элиза слышала, как он ходит по коридору наверху, умудряясь одновременно копошиться где-то на первом этаже. Он словно распался на части. Раскололся. Раздробился. Был в двух местах одновременно — судя по доносившимся до нее звукам. Трауст возился с чем-то наверху — и успевал тихонько скрестись у заднего крыльца. По дому разнесся ритмичный стук — в дверь. Раз. Раз-два. Раз.

Элиза узнала этот стук. Поняла, кто стоял у ее порога.

— О нет, — невольно вырвалось у нее.

Трауст затих. Теперь он тоже стал прислушиваться. Стук повторился.

— Уходи, — прошептала Элиза. — Убирайся отсюда.

Медленные шаги над головой. Осторожные, почти неуловимые. Тихое хлюпанье его мокрых носков по дереву. Напряжение нарастало. Элиза услышала, как внизу с натужным плеском распахнулась задняя дверь. Она различила голос Броуди, приглушенный изломанной акустикой разрушенных комнат.

— Элиза? — позвал он. — Ты там в порядке? Ты что, прячешься? Это я. Можешь выходить!

— Элиза? — продолжал звать ее Броуди, пока перед ее глазами проплывало все то, что случится дальше.

Трауст схватит его. Протащит по дому и заставит показать все ее возможные убежища. А если Броуди откажется помогать, Трауст примется его пытать. А ведь Броуди, в этом его запятнанном комбинезоне и с вечно растрепанными волосами, был даже младше нее — дурачок! Какой же дурачок! Лестница застонала под весом мужчины — он приближался к мальчику, он уже взял след. След ребенка, ее друга. Больше похожего на бестолкового младшего брата.

Ну уж нет.

— Нет! — закричала Элиза. — Броуди, беги! Убирайся отсюда! Беги!

Голос вырвался из ее горла мощным, раздирающим плоть потоком. Броуди должен был услышать ее и — она очень на это надеялась — понять. Стоячая вода на первом этаже плескалась и бурлила. Трауст продирался сквозь затопление так быстро, как только мог, месил воду огромными шагами. Элиза услышала, как Броуди, увидев мужчину, вскрикнул от удивления. Она представила его протискивающимся к Броуди в двери прачечной — сущий дьявол, с молчаливой ухмылкой протягивающий дрожащие руки к мальчику. Представила, как, высоко поднимая ноги, он выбивает из воды взлетающие едва ли не до потолка грязные брызги.