Эй Джей Гнюзи - Девочка из стен

Позже той же ночью, когда насекомые уже перестали роиться по дому, Эдди показалось, что по его телу мельтешат тонкие ниточки муравьиных лапок. Он включил лампу и осмотрел себя — по коже ничего не ползало. Дверь в ванную была закрыта, а щель под ней — заткнута полотенцем. Термиты, влетевшие через окно Маршалла, не должны были проникнуть в его комнату. Эдди выбрался из постели и вышел в коридор. Просто игры разума. Мама всегда говорила: прогулка разгоняет приснившийся кошмар.

В коридоре Эдди склонился над массивным подоконником и устроил подбородок на скрещенных руках. Он вдохнул, и ноздри защекотало от пыли. Меж деревьев пробивался свет большого и яркого лунного фонаря. И почему люди видят на этом белом диске лицо? Эдди мог различить глазницы — луна была просто усыпана ими, — но рта там в помине не было.

— Кто здесь? — прошипел его брат из дверного проема гостевой спальни. — Это ты, Эдди?

— Я.

Эдди услышал шорох потревоженных простыней и заглянул в дверной проем. Во мраке он рассмотрел фигуру брата — Маршалл сидел на кровати и потирал лицо.

— Что я тебе говорил о ночных прогулках? Какого хрена ты там делаешь?

— Я… — Эдди не хотел признаваться в кошмаре. Маршалл только посмеется над ним. — Просто смотрел, — наконец нашелся он.

— Что? В смысле ты «смотрел»? — Маршалл встряхнул головой. — Хотя мне без разницы. Кончай тут отираться и иди спать.

— Хорошо, — не стал спорить Эдди.

— Серьезно, еще раз так меня напугаешь — получишь под дых.

— Хорошо.

Маршалл с головой залез под одеяло, а Эдди послушно вернулся в свою комнату и запер дверь. В спальне он замер и прислушался. Он знал, что не сможет заснуть, пока не проверит. Это уже стало привычным ритуалом — с самого дня рождения. С того вечера, когда он разложил Лего по пластиковым контейнерам и отнес их на чердак. Когда пересчитал книги на полках, желая убедиться, что все они на месте.

Эдди опустился на колено и заглянул под кровать. Потом — за мягкое кресло. Раздвинул одежду в шкафу.

Ничего. Эдди залез в кровать и выключил лампу.

Элиза сидела за кухонным столом перед миской овсянки с изюмом. У Мейсонов закончилось молоко, поэтому кашу пришлось есть сухой, предварительно выудив пальцами весь изюм и сложив его на салфетку рядом с миской. Остались только сухие коричневые хлопья. Ужасный завтрак.

Сегодня утром кто-то из Мейсонов пролил на стол апельсиновый сок. Маленькая желтоватая лужица медленно впитывалась в деревянную поверхность стола прямо рядом с салфеткой. Печально. Скорее всего, уже к полудню жидкость окрасит древесину в коричневато-серый цвет — вероятно, навсегда — и вздыбится маленькими влажными сморщенными шрамами.

Не ее проблемы.

Возможно, раньше она бы потрудилась сдвинуть салфетку на четыре дюйма и вытереть пролитый сок. Искоренить беспорядок в зачаточном состоянии без ведома Мейсонов. Уберечь простофилю, который не заметил расплескавшегося сока, от гнева миссис Лоры. Теперь это ее не заботило. Несуществующие девочки не прибираются за настоящими людьми.

1. Она страшно не выспалась.

Последние часы прошлого вечера, когда дом наводнили термиты, Элиза провела в кромешной тьме чердака — боясь привлечь насекомых, она не включала даже маленький фонарик для чтения. Она просидела в темноте несколько часов — пока внизу не зачирикали скворцы. Обычно их пение знаменовало для Элизы наступление ночи. В конце концов, скука и ожидание стали невыносимыми. Она никак не могла отогнать от себя тревожные мысли о темном облаке насекомых над ее головой и включила фонарик, чтобы посмотреть. Слава богу, под потолком не плескались волны термитов. Правда, дюжина жуков ползала по полу под окном. По подоконнику были рассыпаны их прозрачные, словно бумажные крылья. В свете фонарика лишенные зрачков красные глаза муравьев казались маленькими каплями крови. Элиза не знала, что хуже: оставить их в живых, чтобы они всю ночь сновали над ней и хозяйничали на чердаке, или раздавить и обзавестись жучиными кишками на пятках. В конечном счете она решила раздавить половину, обеспечив себя издержками обоих вариантов.

2. И отвратительно позавтракала.

От этого она отказываться не собиралась. Завтрак — нормальный завтрак — всегда был ее любимой трапезой. Жареные яйца, залитые сиропом блинчики, печенья с маслом, горячие каши, тосты с виноградным джемом, бекон с зажаристыми краями, каким он получался у папы. Дети не должны есть овсянку с изюмом на завтрак, особенно без молока. Элиза боролась с желанием подойти к висящему на холодильнике отрывному списку продуктов миссис Лоры и прямо под заказанными ее мужем и сыновьями бананами и спагетти огромными буквами приписать: «ВКУСНЫЕ ХЛОПЬЯ, ПОЖАЛУЙСТА». Правда. Можно даже не сладкие. Только не овсянку с изюмом.